Несколько мгновений Габриэла молчала, не зная, что сказать.Они с Питером были знакомы всего лишь чуть больше месяца, и она, наученнаягорьким опытом, боялась торопиться, как бы ей этого ни хотелось. С другойстороны, Габриэла чувствовала, что победила всех демонов и злых драконов,которые преследовали ее и днем и ночью, сумела примириться со своим прошлым и стеми, кто его населял. Теперь она могла идти вперед, предоставив мертвымпогребать своих мертвецов. Отец, мать, Стив, даже Джо — теперь все этосуществовало для нее только в прошлом. Габриэла больше не боялась этих бесплотныхпризраков. Благодаря разговору с Джоном Уотерфордом она поняла, что с нейпроизошло. Ей просто не повезло, как не везет человеку, которого ни с того ни ссего вдруг поражает молнией. А ведь все эти годы она была совершенно искреннеубеждена в своей вине. Теперь же Габриэла ясно видела, что даже в том, чтослучилось с Джо, ее вины не было или почти не было. В конце концов, он сам всерешил и сам довел дело до конца.
— Ну, что скажешь? — поторопил ее Питер, иГабриэла с улыбкой повернулась к окну спальни, откуда были хорошо видныосвещенные солнцем «Золотые Ворота».
— Имей в виду, — сказала она, — вСан-Франциско довольно прохладно.
Это был ответ на его вопрос, и Габриэла нисколько не жалелао том, что сказала «да». Она была абсолютно уверена, что может себе этопозволить. Ей пока не было известно, к чему все это приведет. Но после того,что с ней было, она заслуживает только самого лучшего и самого светлого. Онабольше не чувствовала себя проклятой, обреченной на вечное несчастье истрадания. Здесь, во Фриско, где была похоронена ее мать, Габриэла сбросила ссебя бремя вины, стряхнула оковы воспоминаний и наконец-то обрела долгожданнуюсвободу.
— Значит, договорились, — быстро сказал Питер,боясь, что Габриэла передумает. — Тогда сегодня во второй половине дня явылетаю. Встретимся в отеле возле аэропорта — я заранее забронирую там номер.Годится?
Но когда Габриэла сообщила Уотерфордам, что к ней прилетаетдруг и что она решила снять номер в отеле, намереваясь пожить в Сан-Францискоеще несколько дней, Джон сказал, что никуда ее не отпустит. «Живите здесь,сколько вам захочется. Как-никак, Габи, мы все-таки родственники!» — заявилДжон и захохотал, стараясь скрыть смущение. Диана тоже сказала, что ей хотелосьбы узнать Габриэлу получше. В конце концов Габриэла согласилась. Уотерфордыбыли очень приятными и милыми людьми, а главное — она видела, что имдействительно хочется, чтобы она осталась.
— Да и мне не грех самому взглянуть на будущего зятька,чтобы ты не сделала новой ошибки, — поддразнил Джон Габриэлу, когда онарассказала им, кто такой Питер и при каких обстоятельствах они встретились. Насамом деле история Стива Портера ужаснула их, и Габриэла понимала, что в словахДжона не все шутка. Он действительно волновался занес.
После обеда она вызвала такси и уехала в аэропорт —встречать Питера. Уотерфорды проводили ее до дверей, а потом вернулись вгостиную и сели перед камином, в котором потрескивали кедровые поленья. Джонникак не мог окончательно успокоиться: он все повторял Диане, каким кошмаромбыла жизнь Габриэлы, и казнил себя за то, что не заметил, не понял этого ссамого начала. Если бы он сразу разгадал, что за чудовище Элоиза Харрисон,тогда он, конечно, не стал бы с ней связываться и, возможно, сумел бы сделатьчто-то и для Габриэлы. На это Диана ответила ему, что и сейчас еще не поздносделать для нее много хорошего. Джон согласился, признавшись, что емудоставляет удовольствие думать о Габриэле как о своей приемной дочери.
— У нее есть голова на плечах, — сказал он,задумчиво глядя в огонь. — И голова на плечах, и сердце на месте… Иначе быей просто не пережить все, что выпало на ее долю.
— Она славная девушка, — согласилась Диана. —Хорошо, что этот кошмар кончился…
Они еще долго сидели и смотрели в огонь, потом вышли в саднад обрывом, чтобы полюбоваться видом на залив, и Джон обнял Диану за плечи.
Именно в этот час в аэропорту Сан-Франциско приземлилсясамолет Питера Мейсона.
Глава 14
Габриэла следила за посадкой самолета со смешанным чувствомрадости и волнения. Ей очень хотелось снова увидеть Питера, но она боялась, чтои он в жизни может оказаться не таким, каким она его представляла. Правда, покаГабриэла лежала в травматологии и в общей терапии, они много и откровенноразговаривали друг с другом, но она еще никогда не видела его вне больницы и незнала, каков Питер, живущий в реальном мире, а не среди болезней, страданий инередких смертей.
Сама она пока тоже не до конца освоилась. Всего три дняпрошло с тех пор, как ее выписали из больницы, но за эти три дня произошло такмного. Габриэла чувствовала, что изменилась самым кардинальным образом. Не былобольше ни тяжких воспоминаний, ни давящего чувства вины, ни боязни обнаружить всебе какой-то роковой недостаток, который невозможно ни изжить, ни исправить.Взамен всего этого ее переполняло ощущение свободы, радости и какого-тобесшабашного счастья, от которого ей хотелось то плакать, то прыгать до потолкаи смеяться. Казалось, даже походка ее изменилась — она стала легкой, летящей,словно за спиной Габриэлы выросли крылья, способные в любой момент поднять еевысоко в небо.
И еще она была рада тому, что приехала в Сан-Франциско.Здесь она не только освободилась от прошлого, но и нашла себе приемного отца влице Джона Уотерфорда. Он и Диана предложили им с Питером пожить у них довоскресенья, и Габриэла согласилась. Она бы осталась и подольше, но Питерунужно было возвращаться в больницу, и она решила, что тоже выйдет на работу вкнижный магазин.
Она стояла немного в стороне от выходных ворот, поэтомуПитер не сразу заметил ее. Он смотрел прямо перед собой, и когда Габриэла вдругвыступила ему навстречу, на лице его отразились удивление, радость и какое-тонепонятное волнение.
— Я здесь! — Габриэла улыбнулась ему, и Питерответил ей широкой, счастливой улыбкой. Волосы Габриэлы сияли как светлое золото,глаза были похожи на два кусочка весеннего неба, и ему очень хотелосьпоцеловать ее, но вместо этого Питер только обнял ее за плечи, и они медленнопошли к стоянке такси.
По дороге к выходу из аэропорта Габриэла подробно рассказалаему обо всем, что с ней случилось здесь, обо всех своих маленьких открытиях, отом, как ей понравились Уотерфорды. Питер подумал, что не ошибся, онадействительно выглядит счастливее, чем когда-либо. Особенно поразило еговыражение ее глаз; в них отражались и радость, и нежность, и легкая грусть.Глубина их притягивала его как магнитом. Но главное — и самоеудивительное, — в ее взгляде не было ни тени печали, ни следа боли истраха, словно все, что произошло с Габриэлой раньше, произошло не с ней, а скем-то другим.
— Я очень скучал по тебе, — сказал Питер,внимательно глядя на, нее. — Без тебя наше отделение травматологии простоосиротело.
Сам Питер вот уже третий день не находил себе места,снедаемый каким-то неясным томлением, которое он объяснял себе беспокойством заГабриэлу. Но как бы он ни обманывал себя, даже ему было ясно: дело было нетолько в этом.
