Хило бросил пуговицы обратно в мешок.
– Из той югутанской страховой компании звонят каждый день по нескольку раз. Я послал их куда подальше.
– Шаэ-цзен с этим разбирается. Начала с иска к их клиенту за перевозку краденого национального достояния. – Кен передернул широкими плечами. – Хотя сейчас у нее и других дел хватает.
– Я слышал, ты утопил одного барукана, а его нефрит отправился на океанское дно, – сказал Хило и ухмыльнулся, когда его слова смутили Кена.
– Да там была-то пара камушков, – проворчал Кен, но Хило встал, вытащил из мешочка с десяток нефритовых пуговиц, обошел стол и высыпал их Кену во внутренний карман пиджака.
– Это покроет твои потери, – сказал Хило, поправляя пиджак Кена. Его шурин пытался отказаться, но Хило добавил: – Не оспаривай решения Колосса, ты это заслужил. А кроме того, ты скоро женишься, считай это преждевременным свадебным подарком.
Хило приятно было смотреть, как Кен становится настоящим Штырем. В глубине души Хило самому хотелось бы возглавить эти рейды, но он знал, что это неразумно, и радовался, что победа принадлежит только Кену. А еще Хило приятно было видеть, как Кен и Шаэ работают вместе, ведь Штырь и Шелест редко ладят. Именно так все и должно быть, боевая и деловая стороны клана сотрудничают, а не противостоят друг другу, как это было между ним и Дору.
Раздался стук в дверь, и в щель сунул голову Тар.
– Тут к тебе пришли, Хило-цзен.
Мимо ног Тара в кабинет прошмыгнул Нико. Он постоянно бегал по дому и путался под ногами. Мальчик протянул руки, требуя, чтобы его подняли. Хило схватил его и несколько раз подбросил, вызвав веселый смех мальчика, а потом передал его Кену со словами:
– Иди лучше с дядей Кеном, я потом с тобой поиграю.
Обхватив вырывающегося ребенка одной рукой, другой Кен попрощался и шагнул к двери. Прежде чем он вышел, Хило спросил:
– А что насчет Горных? Они придерживаются условий соглашения?
Кен помедлил у двери и утвердительно буркнул:
– До сих пор вроде да. В этом году Нау Суэн и его Зеленые кости захватили несколько отрядов стервятников. – Хило подозрительно молчал, и Кен добавил: – Не волнуйся, Хило-цзен, мы за ними присматриваем.
После ухода Кена с Нико вошли мужчина и женщина. Хило никогда с ними не встречался, но слышал про их ужасное несчастье и знал, кто они такие. Господин Эюн – совладелец местной упаковочной фирмы и Фонарщик клана, у него была жена и пятеро детей. Старшей дочери всего шестнадцать. Пара молча поприветствовала Хило и села на диванчик перед ним, застыв в деревянной позе. Хило жестом велел Тару остаться, закрыл дверь и сел напротив Эюнов.
– Как ваша дочь? – мягко спросил он.
– Жива, – хрипло ответил господин Эюн.
Лицо его жены дрогнуло, когда она пыталась сдержать эмоции. Оба явно никак не могли оправиться от потрясения.
Хило велел Тару предложить посетителям воды.
– Клан может что-то сделать для вашей семьи? – спросил Хило. – Насчет расходов на лечение не беспокойтесь, об этом уже позаботились. Вам нужно что-то еще?
– Месть, – пылко прошептал господин Эюн, его голос дрогнул. – Эспенские собаки, которые это сделали, заслуживают чего-то пострашнее смерти.
Хило сочувствовал несчастной семье Эюнов, но знал, что разговор предстоит трудный и Колосс не сможет выполнить все их просьбы.
– Тех двух солдат поместило под стражу собственное правительство и держит на острове Эуман. Сейчас до них не добраться.
Госпожа Эюн расплакалась, а ее муж сердито выплюнул:
– Адвокаты говорят, эспенцы пытаются выторговать для солдат процесс в гражданском суде и чтобы они отбывали наказание на родине. А нам предложили деньги в качестве компенсации. За избиение и изнасилование моей дочери – деньги! – Госпожа Эюн вцепилась в руку мужа и зарыдала громче, но господин Эюн, красный и рассвирепевший, казалось, не замечал ее, распаляясь: – Королевский совет не устоит против эспенцев, но я рассчитываю, что клан свершит правосудие. Вы были Штырем, а сейчас Колосс. Вы – грозный Коул Хилошудон из Равнинного клана. И вы говорите, что ничего не можете сделать с этими иностранцами, с этим зверьем?
Хило дал господину Эюну минуту, чтобы тот пришел в себя, а потом ответил, спокойно, но с легкой холодностью:
– Я понимаю ваше горе и потому не обижен на ваши слова. Если бы эти двое были кеконцами, они уже находились бы в куда более худшем состоянии, чем ваша дочь. К сожалению, в этом случае, учитывая все происходящее в мире и все иностранные державы, с которыми нам приходится иметь дело, есть границы для действий клана.
Хило поставил перед госпожой Эюн коробку с бумажными платками.
– Как я сказал, сейчас мы не можем добраться до этих людей. Иногда приходится ждать правосудия, но клан не забывает оскорблений. Поживем – увидим. Не могу ничего обещать, но я и сам отец и считаю преступление против вашей семьи непростительным.
Губы господина Эюна задрожали, он опустил голову. Его жена вытерла глаза пачкой платков.
– Советую вам принять деньги от эспенцев, возьмите все, что сумеете получить. Деньги кажутся вам грязными, ведь ими хотят подкупить вас, чтобы вы не получили того, что заслуживаете на самом деле, но не считайте так. Пусть эспенцы решат, будто все исправили – так у них принято, а на эти деньги позаботьтесь о дочери и об остальной семье.
Тон Хило был спокойным, но твердым. Тар проводил убитых горем родителей до двери, и Колосс попросил оставить его на пару минут одного. Ему было не по себе из-за того, что он не сумел дать Эюнам более конкретные заверения, но война в Оортоко и военное присутствие Эспении на Кеконе были словно кровоточащая рана на ступне, казалось, что никто на Кеконе, даже кланы Зеленых костей, не могут ступить ни шагу, не чувствуя ее и не морщась от боли, даже выполняя простейшие действия.
Как раз на прошлой неделе, после разговора с Эйтеном в «Двойной ставке», Хило послал Кена закрыть десятки нелегальных обменников, пользующихся тем, что иностранцы зачастили в казино на шоссе Бедняка. А после серии пьяных потасовок еще и пришлось усилить патрули в Трущобе.
– Пригласить Хами и остальных, Хило-цзен? – спросил Тар.
Хило поморщился, испытывая огромное искушение сказать «нет», но если он так поступит, стоящая на пороге проблема никуда не денется, а лишь усугубится, хотя усугубится она в любом случае.
– Хорошо, – сказал он.
Тар пригласил в кабинет четырех человек. Одним из них был Хами Тумашон, Главный Барышник клана. Хило узнал во втором человеке, с головой в форме репы, члена Королевского совета Кови. Двое других были Фонарщиками, чьи имена Хило подзабыл. Они почтительно поприветствовали Хило.
– Коул-цзен, – начал господин Кови, – да озарят боги милостью Равнинный клан. Мы знаем, как вы заняты, тем более когда в доме двое маленьких детей, и ценим, что вы нашли время встретиться с нами и выслушать наши опасения.
