— Я всегда буду тебя помнить.
Скользящие окружили друга, впервые за долгие годы обретшего способность говорить. Алексия подошла к Джувенелу. Слава Безымянным Богам, благодаря чарам Дани его кости срослись, и выглядел он теперь намного лучше. Алексия помогла ему подняться. Опираясь на ее плечо, рунный маг подошел к Вейну.
Подняв голову, Алексия взглянула в темнеющее небо. Прошептала:
— Скоро закат.
— Значит, это все? — спросила Дани, глотая слезы. — Пора прощаться? Алексия обернулась к отцу, чувствуя, как болезненно сжимается сердце.
— Но если что-то снова пойдет не так? Если на этот раз Бездна заберет всех вас, и больше не отпустит?
— Умирать не страшно, — тихо ответил он. — Страшно жить в вечном страхе за своих близких. Нельзя позволить, чтобы Бездна продолжала убивать людей.
— Ты же понимаешь, что, если Сновидица не выживет, ты останешься совершенно один?
— Не один, — сказала Иван, появившись из межпространства под руку с Бринном. — Я остаюсь в Бездне.
— Что? — изумленная, воскликнула Алексия.
Ивэн взглянула на нее влажно поблескивающими глазами.
— Без магии Бринн умрет. А без него моя жизнь — и не жизнь вовсе. К тому же… Я привыкла к этому миру, и научилась в нем выживать. Рядом будет твой отец, рядом будет Вейн… если мы будем держаться вместе, Бездне до нас не добраться.
Алексия оглядела поляну. Ее отец, Сновидица, Бринн, пораженный ядом Бездны, и его любимая, и Вейн с двумя душами, запертыми в одном теле… Такой компании и не страшна и сама Бездна.
Джувенел отдал в руки Сновидицы Печать Силы. Долгие прощания, заверения и слезы — они потратили на это драгоценные минуты, оставшиеся до заката. Эбби снова плакала, прощаясь с отцом, но вряд ли в Долине сейчас находился тот, кто был ко всему происходящему совершенно равнодушен.
Когда Слияние поглощало их, в голове Алексии роились десятки мыслей. Каково отцу будет в Бездне, увидится ли она когда-нибудь с теми, кто за несколько последних дней стал ей так близок — ведь Альграсса — огромный мир, который, увы, нельзя преодолеть, используя порталы или межпространство?
Удастся ли пятерым людям, однажды открывшим брешь между двумя мирами, навсегда захлопнуть ее?
Покидая Бездну, Алексия не знала, суждено ли ей вернуться обратно.
Эпилог
Двенадцать часов — с заката до рассвета. Двенадцать часов, показавшихся Алексии целой вечностью. Впервые двери дома Шеланы Вескерли были закрыты. Бал закончен.
— Абигайл, тебе нужно поспать, — мягко сказала Алексия, глядя на вошедшую в гостиную сестру. Даже Мири спала, уставшая от безудержных эмоций — была рада, что обе хозяйки дома вернулись домой целыми и невредимыми. Правда, обещание свое Алексия так и не исполнила — отца с ними не было.
Эбби помотала головой. Ее щечки до сих пор были красными от слез.
— Не спится.
— Иди сюда, обезьянка. — Сама того не зная, Алексия назвала сестру прозвищем, которое придумал для нее Джувенел.
Абигайл с ногами забралась на диван, закуталась в плед, прижимаясь к сестре теплым боком.
— Что читаешь?
— Дневник папы, где он пишет о Бездне, — улыбнулась Алексия. — Здесь он рассказывает о самых разных ее уголках и разных ее обитателях. Обо всем этом много лет назад ему поведала Сновидица. Хочешь, почитаю тебе о герхантах?
Эбби поспешно закивала.
За чтением они скоротали время до рассвета. Алексия поймала себя на том, что все чаще вскидывает голову и смотрит на часы, все больше сбивается, и все быстрее колотится сердце.
— Рассветает, — прошептала Абигайл.
Они почти одновременно вскочили с дивана и подошли к окну, с замиранием сердца отсчитывая последние минуты. И еще долго безмолвно глядели на распустившийся алый цветок рассвета.
В Альграссе наступил рассвет. Это означало лишь одно — их отцу, Сновидице, Вейну и остальным удалось навеки запечатать вход в Бездну.
Алексия прижала к себе плачущую сестру. А потом они, держась за руки, вышли из дома.
Люди высыпали из своих домов. Стояли, задрав головы и ошеломленно глядя в стремительно светлеющее небо. Шепотки, разговоры, смех… Смех, в котором смешалось удивление, неверие и радость. А Алексия даже не могла рассказать им, благодаря кому они впервые за одиннадцать лет застали рассвет в Альграссе.
Сестры шли по родному городу, озираясь по сторонам — они уже очень давно — а Абигайл и вовсе никогда — не видели Тарлеон в свете дня. Оказалось, он очень красив.
По улицам текла живая река из людей — говорливых, громких. Все барьеры спали и можно было уже не таясь говорить о том кошмаре по имени Бездна, что каждому из них довелось пережить. Люди говорили взахлеб, словно испытывая жажду излиться словами, впечатлениями. Рассказывали о том, кого они потеряли — и, быть может, кого обрели.
Наполненные эмоциями, сестры вернулись домой. Абигайл сказала, что приляжет всего на минуточку, но спустя несколько мгновений уже крепко спала. Нежно улыбаясь сестре, Алексия укутала ее пледом. Страх, преследующий ее вот уже несколько лет — страх потерять сестру, не суметь ее защитить — растаял в дневном свете. Больше не нужно бояться. Больше не нужно прятаться и бежать.
Она поднялась в кабинет отца. Несколько мгновений постояла с закрытыми глазами, пытаясь почувствовать родной и знакомый запах. Нет, выветрился уже давно — слишком давно отец не появлялся в доме. Он жив, напоминала себе Алексия, бережно складывая рассыпанные по столу записки, дневники и карты. Жив, просто существует в другом мире. И он не один.
Алексия сложила записи отца в несколько аккуратных стопок, положила в шкаф и заперла на ключ. Она будет возвращаться к ним снова и снова, чтобы слышать голос отца за ровными чернильными строчками, чтобы оживить воспоминания о собственном прошлом, которое — к счастью и к сожалению — уже не вернуть. Все, что отныне осталось ей от Бездны, теперь спрятано в шкафу в кабинете отца.
На мгновение застыв на пороге, Алексия шепнула в гулкую тишину:
— До встречи во снах, папа.
* * *
С тех самых пор, как в Альграссе встретили свой первый за одиннадцать лет рассвет, минула неделя.
На первый бал после возвращения с Бездны Алексия решила пригласить жителей Тарлеона в их дом, и Абигайл, подпрыгивая от волнения, ее поддержала. Для нее самой этот бал должен был стать самым первым.
Мири уложила волосы Эбби в причудливую косу с вплетенными в нее цветами, нарядила в платье из нежно-розового атласа. Щелкнув сестренку по носу, Алексия с напускной строгостью сказала:
— Только пару часов потанцуешь, а потом спать.
Сама она надела серебристое платье со шлейфом и открытой спиной, а волосы распустила по плечам. Люди все прибывали, и их оказалось немного больше, чем рассчитывала Алексия — гостиная, переделанная под бальную залу, все же была меньше залы в пустующем имении Шеланы Вескерли.
