Прилично ошпарив яйца оленя, Дамир с гневом отшвырнул монтировку в сторону, и развернувшись покинул комнату. Я знал, что боль за дочь его не отпустила, а потом понимал состояние и чувства, которые он испытывал в эту минуту. Я в последний раз глянул на Анросова, и повернувшись к парням, обратился к Гарику:
- Зови врача, пусть делает, что надо.
- Понял, Булат Ильнарович. Что дальше?
- А дальше… Дальше к отцу его. Он уже заждался.
Я развернулся и тоже пошел прочь больше, не желая слушать скулеж слабака, который только и способен бороться с женщинами. Тряпка, причем беушная, успевшая быть попользованной моей бывшей дамочкой.
Выйдя на крыльцо дома, я достал из кармана сигареты, которые лежали там все это время, хотя я и скрывал их от Дамира. Прикурил и с удовольствием втянул в себя дым, словно я не сигаретой затягивался, а как последний наркоман дозой ширнулся.
- Совсем охренел, родственничек? – рыкнул на меня мужчина, а я лишь молча протянул ему пачку, понимая, что сейчас и ему не помешает одна сигарета.
- Люблю я вашу дочь, Дамир. Ох и люблю.
- Да я понял уже это, - ответил он, доставая сигарету и тоже прикуривая.
- Пойду к ней сегодня ночевать.
- Пристрелю.
- Пристрелите? – хмыкнул, зная, что Дамир шутит, но и к дочери на ночь не пустит.
- Из трав мата. В бедро, - с усталым видом пошутил он, делая очередную затяжку.
- В бедро не хочу. Мне бы нормальную игрушку, я бы мозг Павла выстрелил.
- Да уж, не поспорю с тобой. Но пусть живет, малый. Теперь ему придется не сладко, - заметил мужчина, и снова затянулся сигаретой: - Что с твоими барышнями?
- Суд! Через неделю у меня встреча с Татой, там то она все и расскажет.
- А если нет?
- А если не расскажет, все равно ничего ей уже не поможет. Анросов написал признание, где черным по белому написано, что Наташка с матерью являются его сообщниками. Более того, именно Татка и заварила всю кашу, но наказание будет по всем мерам, - довольно изрек я, выбрасывая окурок в сугроб.
- Знаешь, Булат, вот ты в разы младше меня, а даже я не понимаю, как ты смог отнести в полицию признание Анросова, и сделать так, чтобы его не загребли за решетку.
- Это было бы слишком простое наказание. Сексуального изнасилования на нем не числится, петухом… может и сделали бы, но не факт. А так получилось куда интереснее и эффективнее.
- Горжусь тобой, - произнес Дамир, тоже выкинув окурок в снег, - но не тем, что ты смог такое провернуть. Горжусь, что ты так же, как и я, готов рвать за свое. Моя дочь за надежной спиной своего мужчину.
- Вы верно подметил, Дамир Тимурович, я мужчина! А вот там осталась половая тряпка, - ответил я, и поправив шапку, выдохнул и тихо добавил: - Поехали. Мы вечером с Мирошкой в гости к вам.
- А кто звал? – шутливо изрек отец Лапы, тоже следуя к машине.
- Моя невеста. Сказала, что за сыном соскучилась. Приказала везти.
- Ну, раз приказала, значит вези!
Вернув Павлу боль, которую испытала Лапа, мне стало немного легче, и я более бодрым уселся в салон авто, уже предвкушая приятный вечер в кругу своей семьи.
Осталось дело за малым – дождаться совершеннолетия Лики, и вот тогда…
***
- Добрый вечер, Лия Александровна, - поприветствовал я, когда мы с семьей вошли в дом Байеров.
- Добрый, - улыбнулась молодая женщина, и сразу же из моих рук забрала сына.
- Добрый вечер, - моя мама почему-то всегда стеснялась в обществе этой семьи, меня это немного забавляло, но в некой степени волновало. И на то были свои причины.
- Леночка, как я рада вас видеть, - взяла ситуацию в свои руки мама Лапы и я смог выдохнуть, и сразу же помог маме раздеться, а затем и сам снял пальто.
- Это взаимно, спасибо.
- Я Мирошкой займусь, а вы разувайтесь и проходите.
Оставшись в холле одни, я повернул маму к себе за плечи, и заглянув в ее глаза, наполненные волнением, тихо произнес:
- Мамуль, ну, прекрати ты скитаться, все ведь хорошо.
- Да, я просто…
- Что, просто?
- Ты же знаешь…
- Нет, я не знаю. Это прекрасные люди, которые никогда не смотрят на твой статус. Да и вообще, неужели ты забыла, что я далеко не бедны человек, а ты моя мама, а значит…
- Да, но, они все равно очень деловые люди.
- Согласен, - кивнул я, и тут же добавил: - но они не зазнайки, и очень хорошо к нам относятся. Не бойся косых взглядом или злого слова, этого не будет, мамочка.
- С такой поддержкой мне действительно нечего бояться, - улыбнулась мама, и прижалась ко мне, а я обнял в ответ, прекрасно понимая ее смятения.
- Так-так, а что это вы стоите здесь и не проходите? А где мой внук?
К нам подошел Дамир Тимурович, довольно улыбаясь и раскидывая руки в стороны.
- Добрый вечер, Дамир Тимурович, - тихо произнесла мама, и вытерла скатившуюся слезу.
- Добрый он будет, когда вы Лена, перестанете называть меня по имени отчеству.
- Простите, Дамир.
- Вот так лучше. А теперь проходите. Нечего здесь зависать.
Я еще раз бросил на маму подбадривающий взгляд, и мы все вместе отправились в просторную гостиную, где в смежной столовой уже был накрыт стол.
- Булат, а ты чего в официозе, никак предложение моей дочери решил делать? – усмехнулся Дамир, жестом приглашая нас за стол.
- От вас ничего не утаишь. Где Лапа?
- Пока у себя еще, должна скоро выйти.
- Схожу за ней. Мамуль, не скучай, - чмокнул ее в щеку, и игнорируя предупредительный взгляд мужчины, отправился в комнату к своей девочке. Не видел ее полдня, а уже успел ужасно соскучиться.
Мог ли я еще в сентябре представить, как буду сильно любить строптивую девочку? Да у меня раньше даже и мыслей не было о том, что однажды я все же женюсь. Для меня были важны сын и мама, как складывалась моя личная жизнь, не особо то и волновало. Да были женщины для секса, но о чувствах утверждать я даже и не думал. Они могли мне нравиться внешне, но разве внешность имеет огромное значение в любви? Нет! Если человек в душе дерьмо, то с ним нет желания даже общаться, и никакая красота не спасет отношения. Но вот Лапочка, она мне нравилась своим не очень легким характером и подкупала любовью к детям. У меня рос сын, и в первую очередь, я должен быть уверен, что моей избраннице он не будет обузой, и как раз в Ангелике я был уверен на сто процентов. Он всеми силами защищала Мирошку в то время, когда сама находилась под ударом, и ей было важно в первую очередь, чтобы малыш не пострадал. Да и теперешние их отношения говорили сами за себя, любимая достойная мама моему сыну. Они тянулись к друг другу, что не могло меня не радовать, ведь когда пропала Лика, я понял, что очень не хочу ее терять. Она стала для меня не просто симпатией, она стала моей любовью.
