Это привело в бешенство Лимана фон Сандерса, который перебросил на юг 1-ю дивизию подполковника Джафер Тайяра. Вечером 2 июля она пошла в атаку, но была остановлена в 30 метрах от британских окопов, понеся огромные потери. Фаик-паша приказал солдатам окапываться, и тогда Лиман фон Сандерс снял его и назначил генерала Мехмет Али-пашу. Из Азии была переброшена 3-я дивизия, но союзники, видевшие эти приготовления, хорошо подготовились. 5 июля турки попытались атаковать, но были встречены таким плотным пулеметным огнем, что перед британскими траншеями выросли целые горы трупов. После долгих и нервных переговоров между Мехмет Али-пашой, Лиманом фон Сандерсом и Энвером атаки были прекращены. Линия фронта стабилизировалась, и высшее командование решило, что больше нет нужды в бессмысленных атаках.
И если турки успокоились, то Хантер-Уэстон нет. У него ведь еще оставались две практически целые бригады 52-й дивизии, поэтому на 12 июля он назначил атаку центра вражеских позиций, намереваясь прорваться к Ачи-Баба. Почему-то генерал решил, что турки не смогут сопротивляться после понесенных потерь. Его новый план был вполне достоин предыдущих: одна бригада атакует утром в 07.35, а вторая в 16.50. Впервые перед атакой турецкие траншеи были подвергнуты бомбежке с воздуха.
Французские подкрепления на мысе Хеллес.
Французский солдат в Галлиполи.
Лощина Гули. Турецкие пленные.
Обе атаки начались и закончились совершенно одинаково — небольшой первоначальный успех, потери, замешательство и отступление. Но Хантер-Уэстона это не остановило. «Почему я вообще должен думать о потерях?» На следующий день к атакам подключилась Морская дивизия, которая потеряла еще 600 человек. Линия фронта не сдвинулась с места.
К концу битвы 52-я дивизия потеряла треть личного состава, что заставило генерала Этертона резко раскритиковать планы Гамильтона и Хантер-Уэстона.
«Мне кажется, что битва была начата совершенно преждевременно. Это хуже чем просто ненужно, я полагаю это жестоким и убийственным. Войска на Полуострове устали и понесли потери. Только две пехотные бригады, 155-я и 157-я, не участвовали в серьезных боях. Верховное командование прекрасно знало, что из Англии прибывают крупные подкрепления, и в бухте Сувла будет проведена грандиозная атака. Поэтому было совершенно очевидно, что измученному гарнизону на мысе Хеллес следует дать передышку в пару недель, а новую атаку с этих позиций нужно провести одновременно с атаками в Сувле и Анзаке. Я не уверен, что атака 12–13 июля была проведена на основании трезвой оценки ситуации. Если идея атаки была ошибочной, то выбранная тактика просто чудовищной. Атака двумя бригадами на узком фронте в два приема с интервалом более 9 часов была просто гибельной».
В июле Хантер-Уэстон покинул Галлиполи и отправился в Англию под предлогом болезни. Что крылось за этой отставкой на самом деле — не известно. Во всяком случае современный историк не без яда пишет: «Что именно произошло с Хантер-Уэстоном, никогда не было известно. Объяснения давали самые разные: от солнечного удара и переутомления до тифа и от дизентерии до полного упадка сил. Гамильтон видел, как его тащили на госпитальное судно». Однако через год генерал снова возглавил VIII корпус, теперь уже во Франции. И снова солдаты очень дорого заплатили за это назначение.
Галлиполи — последняя попытка
После окончания июльских боев снова наступила долгая пауза. Разумеется, мелкие стычки и вылазки продолжались, люди гибли каждый день, но при всем при том — «На Западном фронте без перемен». Это название романа Ремарка вполне можно было отнести и к фронту на Галлиполи. Командование союзников лихорадочно искало выход из тупика и нашло его. Если у нас имеются две тяжелые проблемы в виде двух плацдармов, давайте решим их, создав третью проблему, то есть третий плацдарм. Как мы уже говорили, генерал Гамильтон ожидал прибытия из Англии крупных подкреплений, точнее, IX корпуса в составе 3 дивизий. Однако сначала он затеял совершенно бессмысленное наступление 12–13 июля, а потом запланировал высадку еще одного десанта, чуть севернее Анзака. Идея была прежней: захватить массив Сари-Баир, а оттуда выйти на плато Килид-Бахр, только с запада, а не с юга, как ранее намечалось.
Ну, прежде чем перейти к описанию очередного десанта и связанных с ним событий, нам придется вернуться немного назад. И это возвращение по сути является очередным пунктом обвинительного приговора британским генералам.
В Дарданеллы требуются подкрепления. Австралийский плакат.
Позиционная война. Пещеры АНЗАК.
Итак, в феврале 1915 года фирма «Поллок и сын» отправила адмиралу Фишеру предложение строить любые суда для любых нужд. Фишер ответил, что ему требуется 200 специальных судов для десантной операции в Дарданеллах. Это были так называемые «Х-лихтеры». Фирма сработала оперативно, и уже через 4 дня представила проект. Впрочем, Уильям Поллок не слишком заморачивался и взял за основу уже готовые баржи, работающие на Темзе. В результате получилась мелкосидящая самоходная плоскодонная баржа водоизмещением 135 тонн, способная взять на борт до роты солдат или соответствующее количество «техники» в виде лошадей и мулов. Главное же — баржа получила опускную носовую рампу для быстрой выгрузки солдат. Сами солдаты до последнего момента были укрыты стальными бортами, которые хоть и не могли защитить от снарядов, от пуль защищали прекрасно.
Лихтеры были оснащены моторами шведской фирмы «Болиндер». Кстати, баржи-болиндеры плавали и в России. Дело в том, что Поллок уже 20 лет представлял в Англии интересы фирмы «Болиндер». Большинство лихтеров получило один винт, но так как использовались и маломощные моторы, то часть барж имела два мотора и два винта. Они могли развивать скорость до 7 узлов. Конечно, Х-лихтеры нельзя было сравнить с LCI или LCVP периода Второй мировой войны, но для своего времени это был революционный проект. На них даже были предусмотрены места для установки пулеметов, хотя это делалось очень редко, так как пулеметов не хватало.
