Но уловка сработала. Бхамбан так растерялся, что стражников на них не натравил.
– О чем вы говорите? Что за проблема? Какое решение?
– Не притворяйтесь, что ничего не знаете, – заявил Гумбольдт. – Как вы могли подумать, что можете использовать каменных в своих целях? Я не хочу сейчас обсуждать, насколько оправданно вторглись Нидерланды в вашу страну, но то, что вы планируете, смахивает на государственную измену. Вы предали ваш собственный народ, и это не сойдет вам с рук.
– Что вы говорите? – прошипел Бхамбан.
– Я говорю, что вы тунггал, и вашим предком был король Сукарно.
У Бхамбана расширились глаза. Оскар сразу понял, что Гумбольдт попал в точку.
– Что?…
– Вы будете отрицать? – исследователь надменно улыбнулся. – Уверен, что никто из ваших подданных этого не знает, правда? Вы столько лет скрывали тайну даже от своего собственного сына, – указал он на Дималя. – Но сегодня все станет явным. Уплатите, наконец, старый долг, и пусть эта страна снова обретет спокойствие.
Над площадкой повисло напряженное молчание. Над головой грозно хмурилось небо. Упали первые капли дождя. Все смотрели на короля. Бхамбан не произнес ни слова. Но выглядел он так, будто был готов взорваться в любую минуту. Когда он, наконец, заговорил, голос его напоминал змеиное шипение.
– Убейте, – прошипел он. – Убейте это дьявольское отродье и скормите останки собакам.
– Отец… – с ужасом смотрел на короля Дималь.
– Делайте, что я говорю, – отрезал властитель. – Я ваш король, и я повелеваю убить этих незваных гостей. Они представляют опасность для нашей страны. Они объединились с нашими врагами, чтобы уничтожить нас. Чего вы ждете? Убейте их, отрубите головы, четвертуйте!
Голос его становился все выше и выше, пока не сорвался на визг. Похоже, стражники решили, что кроль лишился разума.
В этот миг земля дрогнула. Таких толчков еще не было. Не слишком сильный, но явно зародившийся в глубинах вулкана.
Гумбольдт посмотрел на часы.
– Точно полночь, – удовлетворенно кивнул он. – Секунда в секунду.
Вокруг них, достаточно далеко, чтобы не попасть под пламя факелов, из земли выросли темные фигуры. Огромные, горбатые, широкоплечие. На лбу у них красовались длинные витые рога.
50
Сердце Шарлотты бешено колотилось.
Они пришли. Анаки пришли. Их темные глаза поглощали свет факелов.
Король Бхамбан закричал и бросился на землю. Стражники забеспокоились. Шарлотта пыталась сохранять спокойствие. До этой минуты она не верила, что существа действительно придут. Даже уверенность Гумбольдта не могла преодолеть ее скепсиса. Теперь она поняла, что была неправа, и с ужасом смотрела на огромные фигуры и длинные рога.
– Приблизьтесь, король Ламарок, – торжественно сказал Гумбольдт. – Подойдите и поприветствуйте короля Бхамбана.
Ряды каменных пришли в движение, и вперед выступил монарх. Каменный суверен тяжело прошел в свете факелов, стараясь не слишком близко приближаться к людям. Чувствовалась древняя антипатия анаков и тунггалов. Король Ламарок выглядел точно так же, каким помнила его Шарлотта. Старым, властным и гневным. Удивительно, что достоинства и чести в нем было больше, чем в извивающемся на земле Бхамбане. Гумбольдт наклонился, схватил визжащего короля и поставил на ноги.
Ни один из стражников не вмешался.
– Будьте мужчиной. Встаньте и докажите, что достойны уважения. Ведите себя достойно.
Вид у Бхамбана был довольно жалким. Он не решался даже взглянуть на каменных, а хныкал и всхлипывал, как испуганный ребенок. Ситуацию спас Дималь. Гордо подняв голову, он выступил вперед и протянул Ламароку руку.
– Меня зовут Дималь. От имени моего отца я рад приветствовать вас во дворце Тенга. Добро пожаловать!
Глаза каменного вспыхнули.
– Я прибыл потребовать назад то, что когда-то у нас украли. Я прибыл, чтобы забрать наше золото.
Гумбольдт перевел сыну короля слова Ламарока.
– Золото? – растерялся Дималь. – Но у нас нет золота.
Ламарок прищурился:
– Тогда ты либо лжешь, либо твой отец обманул и тебя.
Принц оглянулся на отца.
– Это правда? У нас есть золото?
Бхамбан не отвечал. Он закрыл лицо руками и стонал.
– Мне жаль, но я ничего не знаю ни о каких сокровищах, – снова обратился Дималь к каменному.
– Может быть, наш общий друг Гумбольдт нам поможет.
Все взгляды обратились к исследователю.
Гумбольдт откашлялся.
– Может быть. Но прежде, чем я расскажу, что знаю, давайте еще раз вспомним исторические события. Речь идет о давнем долге тунггалов и анаков. Чтобы завоевать страну, тунггалы обманули анаков. Они предложили им сделку: золото в обмен на страну. Анаки во главе со своим королем были достаточно наивны, чтобы согласиться. Это ваш долг, Ламарок. Если бы вы были лучшим правителем, ваш народ сохранил бы страну. Но не мне вам это говорить.
Каменный король опустил голову.
– То, что случилось потом, достаточно подробно описывается в легендах. Не буду повторять еще раз. Это преступление, за которое вы мстили все эти годы, похищая и порабощая невинных людей. Преступления совершили обе стороны. Чаши весов уравновешены. В вашу пользу, король Ламарок, говорит тот факт, что вы только похищали людей, но не убивали их. Если я сообщу вам свою информацию, я хочу быть уверен, что конфликт исчерпан раз и навсегда.
– Каковы твои требования?
– Я требую, чтобы вы освободили всех рабов и пленников. Вы обещали это в пещере. Далее я требую, чтобы в будущем вы перестали совершать набеги на деревни, и с миром вернулись в свою подземную империю. Люди достаточно настрадались от вас.
– Обещаю.
Гумбольдт кивнул и обратился к другому королю:
– Теперь вы, Бхамбан. Вы тоже должны дать торжественное обещание.
Вместо ответа Бхамбан плюнул Гумбольдту под ноги.
– Ну и прекрасно. Тогда ты, Дималь. Твое слово, как слово королевского сына, имеет такое же значение. Хочешь ли ты дать торжественное обещание?
– Все, что нужно, туан Гумбольдт.
– Тогда пообещай, что если золото действительно существует, ты добровольно от него откажешься, без всякого раскаяния, и не будешь на него претендовать.
– С большим удовольствием. Так как до сих пор я ничего не знал о существовании такого сокровища, я легко могу от него отказаться. Кроме того, я не считаю, что золото может сделать счастливым. Счастье и благосостояние находятся в сердцах людей, а не в каких-то бумажках.
Гумбольдт улыбнулся.
