Вопрос: На основании чего вы пришли к такому заключению?
Ответ: Сотрудничество с германской разведкой являлось для Клатта источником обогащения. На следствии Клатт был откровенен и прямо мне заявил, что не работал бы на германскую разведку, если бы не зарабатывал большие деньги. Отсюда я сделал вывод, что такой авантюрист как Клатт, в погоне за заработком определенно занимался обманом и вел большую игру».
В собственноручных показаниях от 2 августа 1945 года А. Клаузницер дал словесные портреты Р. Каудера и И. Ланга: «Каудер Рихард, псевдоним „Рихард Клатт“, родился в 1900 г. в Берлине, сын врача австрийского Генерального штаба, гражданин Австрии. Около 45 лет, рост 168 см, толстый, широкоплечий, большая круглая голова, темные глаза, волосы седые, высокий открытый лоб, курносый. Проживал в Будапеште — Байца Утеца, 44, до октября 1944 г. и на Оезе, около 40 км юго-восточнее Вены, в октябре 1944 г. до февраля 1945 г. — в Суорна, около Раоб-Венгрия, в апреле 1945 г. — пленником в Вене, в здании суда на Шиффамтгассе… Ира Ланг (псевдоним), настоящее имя неизвестно, русский. По фотографии, которую я видел, он имеет высокий лоб, скуластый, курносый, глубоко лежащие глаза, широкий рот, около 48–50 лет. Должен быть офицером. Был завербован Клаттом в Будапеште и привез[ен] в Софию. Там он, должно быть, перебрасывал людей через Румынию в Россию, которые были снабжены рациями для передачи сведений и получения заданий. Ланг являлся главным лицом в „Люфт-Мельдекопф“, на котором построена эта организация, и Клатт оказался только импресарио. Ланг привез в Рим генерала Туркула и поддерживал его белорусскую организацию. Он получал ежемесячно 220 кусков золота. С помощью организации Туркула он получал очень ценные сведения, которые сразу же передавал в Берлин. Было замечено, что он принес ценнейшие сведения и что его сведения имели влияние на немецкую тактику. Это выходит из того, что разные сомнения о том, что речь идет об английской игре, были опровергнуты от ОКВ и что было строго запрещено другим „Абверштелле“ что-либо предпринимать и мешать. Возможно, что из ОКВ прибыли штабные офицеры в Софию и Будапешт для переговоров с Клаттом».
Как видно из архивных следственных дел в отношении германских разведчиков, советские спецслужбы не оставлял в покое вопрос о деятельности «Бюро Клатта» и его агенте «Максе». В частности, 24 апреля 1947 года бывшему начальнику немецкой военной контрразведки генерал-лейтенанту Ф. фон Бентивеньи были заданы вопросы о деятельности «Люфтмельдекопф-Зюдост»: «Вопрос: Известен ли вам Клатт Рихард?
Ответ: Фамилию Клатт я услышал впервые примерно в 1940 году, определенно незадолго до нападения Германии на Советский Союз.
Вопрос: При каких обстоятельствах?
Ответ: Фамилия Клатт упоминалась неоднократно во время докладов, которые мне делал в 1940–1941 гг. референт отдела „Абвер III“ — полковник Фрейнд в присутствии начальника отделения полковника Роледера.
Вопрос: Что вам докладывали о Клатте?
Ответ: Мне докладывали о том, что Клатт является агентом германской разведки, который использовался референтом службы „III-Ф“ (контрразведка) „Абверштелле-Вена“, тогда капитаном или майором германской армии Шмальшлегером, главным образом для выявления курьерских связей польской разведки, которые вели с Балкан, вероятно, из Турции, через Венгрию в Польшу. Об этих связях Клатт давал ценные сведения, но конкретно о них я ничего не помню. Для выполнения заданий Клатт выезжал в соседние с Венгрией страны — Румынию, Болгарию, а, возможно, и в Турцию. Проводил ли при этом Клатт работу для „Абвер-І“ по собственной инициативе или по заданию „Абверштелле-Вена“, мне неизвестно, но эту возможность я допускаю. Примерно в 1941 году Клатт переехал из Будапешта в Софию и был передан на связь в „КО-София“, руководителем которой являлся майор Вагнер (кличка „доктор Делиус“). Использовался ли Клатт после его передачи по линии „ІІІ-Ф“ или „Абвер-І“, я определенно сказать не могу. Во всяком случае, мне неизвестно, что после передачи Клатт в „КО-София“ от него поступали какие-либо донесения по линии службы „ІІІ-Ф“. Далее, мне известно, что Клатт — это настоящая фамилия, по национальности еврей, проживал в Будапеште, и, насколько я помню, мне докладывали, что он эмигрировал из Германии или Австрии (Вены).
Вопрос: Известно ли вам, когда и при каких обстоятельствах Клатт был завербован?
Ответ: Из этих же докладов мне известно, что Клатт был завербован, примерно в 1939 году, кажется после Будапешта, референтом службы „III-Ф“ „Абверштелле-Вена“ — Шмальшлегер.
Вопрос: Назовите связи Клатта?
Ответ: О них мне ничего неизвестно.
Вопрос: Приходилось ли вам слышать имя Макс?
Ответ: Имя „Макс“ я услышал в первый и последний раз на совещании, происходившем в Софии, во второй половине 1942 или первой половине 1943 года, в рабочем кабинете начальника „Абверштелле-София“ (организовано на базе „КО-София“) майора Вагнера, когда он делал доклад о результатах своей работы в области „Абвер-І“.
Вопрос: Воспроизведите, что происходило на этом совещании?
Ответ: Это совещание проводил начальник Абвера — адмирал Канарис. На этом совещании Вагнер докладывал в общих чертах о результатах своей работы в области „Абвер-І“. При этом он упомянул о связи под кличкой „Макс“, который сообщал ему из южно-русского района данные о советском воздушном флоте. Услышав это имя, Канарис прервал Вагнера и, обратившись к сопровождавшему его представителю отдела „Абвер-І“, вероятно полковнику Пиккенброку, но, возможно также к тогдашнему референту отделения „Люфт-І“ отдела „Абвер-І“, капитану или майору Генерального штаба, фамилию которого я не помню, сказал примерно следующее: „Не правда ли, донесения „Макса“ являются ведь для Оперативного штаба воздушных сил особенно важными и ценными?“ На это сопровождавший офицер — представитель отдела „Абвер-І“, ответил: „Совершенно верно, господин адмирал, Оперативный штаб воздушных сил придает этим донесениям особое значение“. На основании этого доклада я предположил тогда, что „Макс“ является агентом-радистом „Абверштелле-София“, так как другой способ передачи донесений, кроме как по радио, ввиду большого расстояния, казался мне невозможным. Но я не припоминаю, чтобы Вагнер в своем докладе особенно подчеркнул это. Мне также неизвестно, находился ли „Макс“ на связи лично у Вагнера или у кого-либо из подчиненных ему офицеров».
Через несколько лет следователи вернулись к предыдущему допросу. 22 сентября 1951 года Бентивеньи вновь были заданы вопросы о Клатте и его агентуре:
«Вопрос: На допросе 24 апреля 1947 года вы назвали агента германской военной разведки „Макс“. Из каких источников вам стало известно о наличии этого агента?
Ответ: О том, что на германскую военную разведку работает агент по кличке „Макс“, мне стало известно при следующих обстоятельствах: приблизительно в 1942–1943 годах я совместно с Канарисом выезжал в Болгарию для ознакомления с работой разведоргана „Абверштелле-София“. Насколько я помню, помимо меня, Канариса сопровождал начальник „Абвер-І“ Пиккенброк и руководитель „Абвер-І Люфт“, фамилию которого я не помню, а также еще один сотрудник из „Абвер-І Люфт“. Во время доклада о работе руководителя „Абверштелле-София“ Вагнера Канарису он заявил, что имеется агент „Макс“, который регулярно сообщает из советского тыла важные сведения об объектах юго-востока России. Канарис, обращаясь к руководителю „Абвер-І Люфт“, сказал: „Не правда ли, что Генеральный штаб военно-воздушных сил Германии считает сведения „Макса“ очень ценными?“ Руководитель „Абвер-І Люфт“ ответил: „Да, Генеральный штаб воздушного флота высоко ценит эти сведения“.
