Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Эти слова вспомнил майор Цицевиц в тот ноябрьский вечер.
Мысли командующего протекали, однако, в несколько ином русле. Как и какими силами командование сухопутных войск намерено деблокировать 6-ю армию; армия заявила о пяти сотнях тонн ежедневного снабжения, и поэтому его интересовало, каким образом его армия могла продолжать борьбу и оставаться жизнеспособной.
На эти вопросы майор Цицевиц не мог дать ответа и не мог что-либо изменить в том, что с этого момента стало частью его повседневной жизни. Ему оставалось только докладывать об этом!
Ничего нового он, правда, доложить не мог. Армия потеряла во время боев западнее Дона склады, запасы продовольствия и почти все службы снабжения; пятьсот тонн – действительно минимальное количество ежедневного груза снабжения, хотя за последние сутки самолетами было доставлено всего лишь сто пятьдесят тонн, то есть меньше половины того, что требовалось.
Он докладывал о проблемах с древесиной, о ее распределении и подвозе к отдаленным дивизиям для строительства укреплений и топки печей. Он соединял воедино свои донесения о проблемах армии для передачи их одной радиограммой, чтобы там, наверху, имели полное представление о том, с какими бесконечными проблемами и трудностями приходится сталкиваться армии, что наверняка отразится на предстоящих боевых действиях, а приказ об этом сверху уже поступил.
Каждую радиограмму перед отправкой давали на визу генералу Шмидту, но в какой-то день конкретные и ясные радиограммы подверглись обработке и были сокращены со ссылкой на то, что еще не наступило время для таких пессимистических донесений. После этого майор Цицевиц, поговорив с начальником оперативного управления штаба, решил найти возможности отправлять по своему усмотрению самые важные радиограммы, не показывая их генералу. С этого момента такие радиограммы стали отправлять по ночам, когда начальника штаба запрещено было тревожить, но сначала они поступали к одному офицеру оперативного управления в ставке, и майор Цицевиц знал, что тот непременно положит эти донесения на стол самого высокого начальства, при этом сможет сопроводить их комментариями в более свободной форме, чего не позволял официальный язык донесений.
В Сталинграде в каждой дивизии ежедневно выходило из строя около сотни человек из-за простуд и кишечных заболеваний, при двадцати четырех дивизиях общее число заболевших составляло, таким образом, две тысячи четыреста человек. В этой связи решено было прочесывать все находившиеся в котле боевые части. Командиру 14-й танковой дивизии было поручено отбирать соответствующих солдат и формировать из них отдельные батальоны.
Майор Цицевиц сообщал, что командиры дивизий отрицательно высказывались о румынских частях, и постоянно говорил о невозможности использования их в боевых действиях как замкнутые части без немецких офицеров, хотя он докладывал и о генерале Димитреску как об умном человеке и толковом военачальнике.
В радиограммах много говорилось о так называемой танковой ситуации, давалась оценка реальных возможностей продержаться армии и сообщалось о той резкой критике, которой подвергались в частях передачи немецкого радио и вермахта.
Майор Цицевиц окидывал внимательным взглядом все, что видел, он мало говорил, но много слушал. Самое главное, что он понял из всего того, что увидел и услышал, – это тяжесть всего того положения, в котором оказалась 6-я армия, о чем он постоянно докладывал в своих сводках.
Майора Цицевица можно было встретить в степи, освещенной ярким солнцем и покрытой белым снежным ковром, где не было ни деревца, ни кустика, где ледяной ветер и снежные метели бушевали над белой равниной; его можно было также увидеть на северном участке фронта и среди развалин города на Волге, в машине командующего и у армейского доктора на аэродроме. Он беседовал с начальником финансовой части, с интендантами и представителями различных служб, офицерами специальных подразделений и солдатами в окопах, находившимися на передовой. Он интересовался личным составом подразделений, горючим, оружием, боеприпасами, провиантом – одним словом, вопросами снабжения, но, кроме этого, еще и тем, что у людей наболело.
Было нетрудно говорить в котле под Сталинградом о тех вещах, которые заслуживали особого внимания и требовали определенного решения, гораздо сложнее было дать им правильную оценку и сделать из всего этого соответствующие выводы.
Когда речь заходила об отвлекающем наступлении армии Гота, беседа принимала односторонний характер. Командующий армией неоднократно повторял в те дни, что использование 6-й армии на Восточном фронте между Ростовом и Воронежем для устранения брешей и восстановления прежней обстановки было бы гораздо полезнее, чем здесь, под Сталинградом, где парализовать силы противника возможно лишь в незначительной степени, так как отсутствуют все необходимые средства для ведения крупных боевых действий.
Во всех подразделениях армии проводились работы, связанные с подготовкой к проведению крупномасштабной операции, и все отдавали себе отчет в том, какая складывалась ситуация, особенно здесь, в котле. Что касается группы армий «Дон», то получить полные сведения о том, что происходило на том участке фронта, не удавалось, хотя именно эта информация имела бы очень важное, если не решающее значение для проведения запланированного наступления.
Как уже было сказано, майор Цицевиц в своих радиограммах не скрывал ничего и подробно докладывал о всех нуждах и трудностях армии. Где-то опять сокращают пайки, где-то вновь возникла напряженная ситуация с горючим, кроме того, он неоднократно выражал беспокойство относительно вывоза раненых из котла.
Несколько дней в котле были особенно интересными, о чем стоит рассказать. Произошло это приблизительно 20 декабря, когда деблокирующая армия подошла вплотную к Сталинграду и в 6-ю армию поступила радиограмма:
«Удерживая Сталинград, выступить со всеми имеющимися силами навстречу армии Гота, чтобы отвлечь противника от передовых отрядов, ведущих тяжелые бои».
В многочисленных беседах с майором Цицевицем командующий армией неоднократно высказывал свое мнение о том, что данный приказ, содержащий две отдельные задачи, просто невыполним. Или продолжать удерживать Сталинград, или осуществлять встречное наступление – одновременное выполнение двух этих задач невозможно как в целом, так и в частности. Проведение двух этих операций не привело бы к каким-либо результатам, как это было видно на примере Ленинграда с Москвой и Сталинграда с Кавказом.
21 декабря ставка потребовала представить точные данные об имеющемся в армии горючем, и генерал-полковник Паулюс передал эту информацию. В соответствии с представленными данными горючего для танков хватало на тридцать километров, и именно эти тридцать километров оказались для Гитлера решающим фактором для того, чтобы во второй раз запретить армии прорыв.
Майор Цицевиц постоянно сталкивался с одними и теми же вещами, что в итоге можно было выразить несколькими словами: армия голодает, мерзнет, и ей нечем стрелять.
7 января командующий армией получил от начальника Генерального штаба сухопутных войск странную радиограмму. В ней содержалось следующее требование: для проверки правильности радиограмм, посылаемых передатчиками майора Цицевица, следовало в очередной радиограмме упомянуть вкратце какой-либо эпизод из прошлой жизни, известный лишь им двоим. В ответной радиограмме генерал Паулюс написал несколько слов о том, как он вместе с генералом Цейтцлером еще до войны отдыхал на курорте. Лишь через несколько недель майору Цицевицу были даны объяснения по поводу того, почему была отослана данная радиограмма.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
