— Я все могу, леди. Не забывайте: я — повелитель.
Вот в этом я нисколько не сомневалась и тоже постаралась, как можно спокойнее сказать:
— Пощайте, князь.
Но мне захотелось хоть в какой-то степени реабилитировать себя в глазах Эйнэра. Поэтому я не удержалась и добавила, что, может быть, когда-нибудь он скажет мне за этот поступок «спасибо».
— Эйнер, — у Ирин с Джейдом скоро появится наследник.
Почему-то я была уверена, что у них будет именно сын. Князь одним прыжком преодолел расстояние между нами и схватил меня за руку:
В этом я нисколько не сомневалась. Эйнер снова притянул меня к себе, и в его голосе мне послышалась мольба:
— Останься, Елка. Не перечеркивай мою сегодняшнюю радость.
Я вырвала руку и бросилась прочь. Рыдания сдержать я сумела и подумала: больше всего я боюсь твою радость, Эйнэр, превратить в большое горе. Мне страшно даже представить последствия, если я стану…
— Летим, Регина.
Почему-то я опасалась, что не устою и соглашусь остаться. А делать это нельзя.
Регина рванулась вверх, а я взглянула на князя. Он стоял неподвижно и смотрел нам вслед. Не надо, Эйнэр, не изводи ни себя, ни меня. Я последний раз взглянула на все еще заметную далеко внизу фигуру повелителя: может быть, больше никогда его не увижу? И душу всколыхнуло воспоминание о нашем яростном танце. Плечом к плечу, глаза в глаза…
Глава 21
Елка.
Регина тяжело опустилась во двор замка лорда Джейда. Перелет был не из легких. По всем правилам, мы не должны были совершать его без отдыха. У меня болело все тело: раскалывалась голова, дрожали от напряжения руки и ноги. У Регины вид был тоже не важный.
Из замка показалась Ирин и, забыв о своем положении, бегом бросилась к нам, засыпав вопросами.
Я кратко поведала о том, что произошло в Диаре, и эльфийка забеспокоилась:
— Сейчас я приготовлю отвары для питья и обтирания. Да и Регину надо хорошенько осмотреть. Иногда в горячке боя драконы не замечают ран, а впоследствии они могут быть очень опасны.
Потом Ирин посмотрела на меня и тихо спросила:
— А мне Эйнэр ничего не передавал?
— Я сказала ему, что у тебя будет ребенок, и видела бы ты своего брата. Он был безумно счастлив.
У гордой и невозмутимой эльфийки на глазах показались слезы. А я не нашла ничего умнее, как добавить:
— Я только сейчас поняла, Ирин, какой хороший у тебя брат.
Утешения не получилось. Слезы у Ирин закапали еще сильнее. А я вдруг подумала, что Эйнэр может пожелать проведать свою сестру. И не знала, радоваться мне или огорчаться, если это произойдет.
Ночью во сне ко мне пришел Кэрол. Лорд был печален и обижался на меня за то, что я покинула его остров:
— Вернись, Елка. Ты там хозяйка.
Я попыталась объяснить, что мне не нужно ничего, кроме него, но он не принял моих возражений:
— Я буду ждать тебя, Елка.
И лорд-пират куда-то пропал.
Я проснулась и долго не могла уснуть. Ох, как бы мне хотелось увидеть тебя живым, Кэрол! Но почему-то я все яснее и яснее понимала, что этого никогда не произойдет. Под утро меня снова сморил сон, и остаток ночи я проспала крепко и спокойно.
Утром вышла во двор и увидела Ирин. Она отдавала какие-то распоряжения слугам. Ирин обрадовалась, заметив меня. Она и раньше относилась ко мне хорошо, а уж после сражения…
Я опять подумала, что Ирин всегда знает больше, чем говорит. И почему-то, глядя на эльфийку, я теперь все время вспоминала ее брата. Даже стала злиться за это на себя. Но потом сумела найти оправдание. Когда-то один знакомый говорил мне, что люди слабы и пытаются прятать свою слабость за отговорками, типа «один в поле не воин», «снявши голову, по волосам не плачут», «что посеешь, то и пожнешь». Вроде бы не сама придумала, но тебе подходит и оправдывает твой поступок. Вот и у меня «щелкнуло» в голове: «что имеем — не храним, потерявши — плачем». Все сходится! Я стала вспоминать князя от того, что окончательно потеряла. Следовало бы поскорее забыть эту страницу своей жизни, но это невозможно из-за Клода. В общем, оправдание себе я опять нашла. Да и в любом случае, с повелителем я больше не встречусь.
— Елка, я осмотрела Регину. У нее ожоги под чешуей. Они не видны, но очень опасны. Их нужно каждый день обрабатывать. Да и связки на крыле растянуты. Несколько недель ей нельзя совершать полеты.
Я возблагодарила судьбу, за то, что она послала мне такую знающую Ирин.
Вскоре к нам присоединился лорд Джейд. Мне было стыдно, что я потеряла его превосходный лук.
— Извини, Джейд.
Тот рассмеялся:
— Нашла о чем переживать, Елка! Расскажи лучше, как там все было.
— Было страшно, Джейд. Я только теперь поняла, что такое настоящая битва.
Прошло несколько дней. Полеты нам Ирин категорически запретила:
— Когда будет можно, я скажу.
Зато на мне все раны заживали, как на соба… Стоп, Елка! А вдруг — правда?!! Тело сковало холодом, стало очень страшно. Опять наступает полнолуние, и мне предстоят три ночи мучительных ожиданий.
Я попросила Ирин запирать меня снаружи, занавесила все окна так, чтобы не видеть света луны, зажгла свечи. Несколько раз за ночь подходила к зеркалу и смотрелась в него. Вдруг появятся какие-то признаки превращения?
Эльфийка ругалась:
— Скоро ты от страха совсем потеряешь рассудок! Чего только не навыдумывала!
А я подумала: да что, ты, Ирин, знаешь об оборотнях?! В твоем мире их истребили много веков назад. А вот я видела, как трещат кости, и слышала крики изменяющихся.
Но страшила меня не боль превращения. Я боялась представить, как отвернутся от меня все мои знакомые: Эйнэр, Олтэр, и даже Клод. А, может, станут преследовать, чтобы убить.
Однако полнолуние прошло, я ни в кого не превратилась и успокоилась.
Много времени я отдавала Регине, смазывала ее раны, чистила чешую, протирала. Жаль, что для ее лечения не годились мои целительские способности: видимо, в этом драконы отличались от людей.
Я подумала, что раньше часто занималась медитацией, а потом перестала. Была уверена, что ничего хорошего не увижу. Да и знание будущего никогда не помогало мне. Маленький трусливый червячок шевелился в душе и уверял, что «многие знания есть многие печали». Или, проще сказать: меньше знаешь, спокойнее спишь. Вот только чего-чего, а спокойствия в душе не было уже давно.
