* * *
Отступая, немцы оставляли своих агентов на территории, освобожденной от немецких захватчиков. Опасная работа по розыску немецких агентов, диверсантов, бывших белогвардейцев, националистов проводилась сотрудниками розыскных отделов СМЕРШ. Для ориентировки в полках чекистами составлялись алфавитные списки, фотоальбомы и сборники разыскиваемых лиц.
Помощниками СМЕРШу были агенты-опознаватели, бывшие пособники немцев, явившиеся с повинной. Они помогали опознавать вражеских агентов, шпионов и диверсантов, националистов, активно действующих в тылу наших войск. Розыском и изобличением карателей и немецких пособников занимались территориалы.
Иностранными деятелями в СМЕРШе занимался 2-й отдел во главе с полковником Сергеем Карташовым, среди сотрудников были владеющие иностранными языками. Сумцов, знающий немецкий язык, был направлен в этот отдел.
В СМЕРШе не забывали и про деятельность белой эмиграции — особенно в Болгарии, Чехословакии и Югославии. Особое внимание уделялось членам Российского общевойскового Союза (РОВС). Иногда сводились и старые счеты времен революции и Гражданской войны. В основном же эмигрантов арестовывали и предавали суду за сотрудничество с нацистами.
Сумцов выезжал в конце 1944 года за рубеж Родины, был в Югославии. Тогда он сопровождал в Москву арестованного СМЕРШем 3-го Украинского фронта политического деятеля Василия Шульгина.
Сумцов знал о Шульгине по истории, по фильмам…
Об операции «Трест» Константин узнал во время учебы в Ленинградской школе СМЕРШа. Он с большим удовлетворением вспоминал учебу в Ленинграде. Там же прояснилась история с Ирмой — Ирой Лазаревской.
* * *
Уже к марту 1945 года СМЕРШем в Румынии, Болгарии и Югославии были арестованы 169 деятелей РОВС, из которых 38 человек служили в немецких разведорганах, а также немало членов НТС. Следует заметить, что репрессиям подвергались не все белые эмигранты. Судьбой 36 освобожденных из плена генералов РККА также занимались органы СМЕРШа. 25 из них в итоге обрели свободу, а 11 генералов «За сотрудничество с немцами» оказались в советской тюрьме, под следствием СМЕРШа.
Усилия военных контрразведчиков были направлены на выявление среди репатриантов агентуры гитлеровских спецслужб и изобличение военных преступников.
Летом сорок пятого победного года Сумцов по службе оказался в Австрии в Центральной группе войск — ЦГВ.
Здесь он встретился со своим бывшим сослуживцем, старшим лейтенантом Виктором Титовым. В школе младших командиров пограничных войск почти год они спали рядом. Их койки стояли впритык. Виктор Титов, оперуполномоченный СМЕРШа в 69-м ордена Красной Звезды Днестровском батальоне 56 Краснознаменной Дунайской инженерно-саперной бригады, обрадовался встрече.
— Не ожидал тебя увидеть! Не зря говорят — земля круглая.
— Живой, здоровый, красивый!
— Повезло, уцелел — пули отскакивали от меня. Правда, одна сбила шапку. Повезло!
— И мне повезло, в таких ситуациях был… — однако распространяться о «ситуациях» Сумцов не стал.
Подробно о своей деятельности он никому не говорил. Было же, что рассказать: зафронтовая разведка, а радиоигры — высший пилотаж контрразведки. Спросил Титова:
— Как служба?
— Служу. Старший лейтенант, как видишь. А ты капитан!
— Будешь и ты капитаном.
— У нас начальник отдела СМЕРШ бригады капитан.
— Да, наше ведомство не щедрое на чины и ордена.
— У меня Красная Звезда, медали…
— Меня наградили орденом «Отечественной войны» I степени и Красная Звезда, — сказал Сумцов.
— Главное, живы. После такой войны… А дела мои — будни. Рутина.
— Как у тебя с агентурой? — поинтересовался Константин.
— Не густо, я бы сказал, пусто. Многие уже уехали на Родину.
Уезжали домой старшие по возрасту военнослужащие. Титову предстояло искать себе новых помощников. А это дело непростое. Не каждого можно привлекать к сотрудничеству. Вот, например, писарь в штабе Владислав Батов. Что он собой представляет? На оккупированной территории не находился, в армии не служил. Совсем избежать военной службы ему не удалось. По медицинским показаниям попал в трудовую армию, там носили военное обмундирование, но без погон. Однако в «трудовиках» Батов надолго не задержался и с новым пополнением пришел в батальон.
Уйти от призыва в действующую армию Батову помогла простая хитрость. Перед медосмотром он накурился чая, сердце застучало, как расхлябанный движок, и его признали годным к нестроевой службе. Делать Батова своим осведомителем Титов не торопился. Слишком он хитрый. Для себя хитер.
— Как у тебя начальство? — спросил Сумцов.
— Нормально. Капитан Антропов старый, опытный чекист. Перед войной работал в Иваново. Последнее время стал ко мне строже относиться…
— Что так?
— Да я косо глянул на его переводчицу. Она у него в пэпэже[44] состоит.
— Ну и что?
— Девица эта из репатрианток.
— Непродуманно действует твой начальник. За такое можно и погореть. Что делать, в каждой избушке свои игрушки.
* * *
Шалости Антропова стали известны его прямому начальству полковнику Максиму Алексеевичу Базанову. Бывший танкист Базанов, командир танкового батальона, в 1939 году стал служить в Особом отделе Киевского Особого Военного округа, затем в Особых отделах, в СМЕРШе ряда фронтов. В 1945 году Базанов начальник ОКР СМЕРШ 4-й гвардейской армии. У капитана Антропова по поводу его амурных дел состоялся нелицеприятный разговор с начальником.
— Ты ничего лучше не мог придумать, как устроить пэпэжухой репатриантку… — выругался, а затем заговорил Базанов.
— Товарищ полковник, зачем такая оценка Поддубной. Она переводчица. Я же языка немецкого не знаю…
— Конечно, не удостоился овладеть… Понимаю. Для всех нас, во всяком случае, для подавляющего большинства, иностранный язык не знаком. Речь не об этом, а о том, кого ты приблизил к себе. Переводчица… — хмыкнул Базанов. — Днем она переводчица, а ночью… Зачем тебе такой компромат? — произнес Базанов с ноткой сочувствия.
— Я проверял ее.
— Каким образом?
— В ориентировках о ней ничего нет.
— Прекрати. Когда у тебя в камере подследственный немец повесился, я с тебя стружку не снимал, а сейчас спрошу строго. Нельзя исключить, что ваша связь — попытка Поддубной внедрения в органы.
— Я так не считаю.
— Ну да, эта Раиса Поддубная не под дубом лежала, а под тобой. Вот и защищаешь ее.
— Максим Алексеевич, осознаю — неправильно повел себя, — понуро ответил Антропов.
