Тем не менее секрет «Новой „Комнаты роженицы“», прошедшей на сцене при жизни автора более шестидесяти раз, Андерсен раскрыл лишь в 1854 году в десятом томе собрания сочинений, в котором комедия была напечатана вместе с «Грезами короля».
С течением времени поэт стал относиться к своему драматургическому творчеству несравненно легче. Он даже позволял себе отпускать шутки в адрес постановок своих пьес и реакции на них зрителей. Блестящее тому свидетельство он приводит в «Сказке моей жизни», когда пишет о постановке Королевским театром в июле 1842 года своей шуточной пьесы-ревю «Птица на грушевом дереве», в которой соизволила сыграть главную роль сама госпожа Хейберг.
Как заподозрил Андерсен, группа молодых людей решила освистать этот спектакль, что им во время первого представления не удалось. На втором представлении драматург не присутствовал. По окончании спектакля у него на квартире произошла комическая сцена. Ему пришли посочувствовать несколько друзей. Андерсен стал спрашивать, свистели ли из публики. Один из пришедших сказал, что свистнули всего один раз. Другой на тот же вопрос ответил, что, кажется, свистнули всего раза два. Третий сказал, что слышал три свистка. Затем в комнату вошел композитор Хартман. «Сколько было свистков?» — допытывался Андерсен. Хартман сказал, что пять. Андерсен очень огорчился: ведь только что сказали, будто был лишь один свисток. Добряк Хартман сразу же согласился: «Да, пожалуй, что и один, но чертовски сильный!»[237]
Коренной поворот в сценической судьбе пьес, написанных Андерсеном, произошел в 1847 году, когда молодому и энергичному предпринимателю Георгу Карстенсену, основавшему четыре года назад увеселительный парк Тиволи (он был открыт 15 августа 1843 года и пользуется всеобщей популярностью у датчан до сих пор), удалось открыть в Копенгагене общедоступный развлекательный центр «Казино», зрительный зал которого вмещал две с половиной тысячи зрителей. Первоначально Карстенсен и поддерживавшие его копенгагенцы планировали открыть в построенном здании «зимний Тиволи», но со временем оно было приспособлено к театральным постановкам. На сцене «Казино» были возобновлены сошедшие со сцены Королевского театра водевили Андерсена «Птица на грушевом дереве» (1853), «Невидимка на острове Спрогё» (1855), «Цветок счастья» (1858) и драма «Мулат» (1868). Здесь же были впервые поставлены и с успехом прошли его сказочные комедии «Дороже жемчуга и злата» (1849) — по мотивам пьесы австрийского писателя Фердинанда Раймунда «Алмаз короля духов», «Оле-Лукойе» (1850) и «Бузинная матушка» (1851). Комедии и водевили писателя шли на сцене «Казино» с неизменным успехом, а их автор стал консультантом дирекции театра и в этом качестве участвовал в постановке пьес других драматургов. В связи со своей деятельностью в театре Андерсен приводит в «Сказке моей жизни» забавный случай.
После возвращения солдат с Трехлетней войны, во время празднования победы в Копенгагене, директор «Казино» раздавал бесплатные билеты на спектакли простым солдатам.
Автор пьесы «Бузинная матушка» «с несказанной радостью прислуживал в театре солдатам, сажал их на указанные места, разговаривал с ними, многое объясняя». «К моему удивлению, — пишет он, — я обнаружил, что большинство солдат ни разу в театре не были и они даже не представляют себе, что такое комедия. Вестибюль и коридоры театра в те дни были празднично украшены зелеными ветками, цветами и флагами. В антракте я столкнулся в вестибюле с двумя солдатами. „Ну, как вам понравилось то, что вы видели?“ — спросил я. „Ах, здесь все так красиво!“ — „Ну а сама-то комедия?“ — „Разве внутри показывают что-то еще?“»[238].
Андерсену было предоставлено кресло на любой спектакль в любой день недели. Его самолюбие драматурга было, таким образом, полностью удовлетворено, что не помешало ему отпускать в своих воспоминаниях едкие выпады в адрес настоящего и прошлого датского театра. Написанные простым языком и легкие по настроению, его сказочные комедии стали идеальным постановочным материалом для детских спектаклей сначала в Европе, а потом и во всех уголках мира и дожили до настоящего времени.
Безусловно, Андерсен радовался своим театральным успехам. Но теперь он больше не преувеличивал значения своих пьес, потому что в ходе непрекращавшихся путешествий стал понимать: люди разных стран ценят и любят его за написанные им сказки. Свидетельством тому были многочисленные их издания. Андерсена стали узнавать незнакомые с ним люди — по вышедшей к тому времени во многих странах в переводе с немецкого его автобиографии «Моя жизнь как сказка без вымысла», к которой, как правило, прилагался его портрет. Что было самое приятное — писателя узнавали простые люди. Прославленный писатель, он приходил теперь к более объективной и зачастую даже иронической оценке своего драматургического творчества.
В главе четырнадцатой «Сказки моей жизни», описывая свою скорбь и печаль по поводу кончины супруги своего друга и музыкального партнера Хартмана, он вспоминает о следующем случае.
Как-то в сильную метель домой из школы вернулись только двое ее старших сыновей, третий, младший, отстал от них и потерялся по дороге. Андерсен пришел на квартиру Хартманов именно в этот момент. Он сразу же предложил пойти и поискать мальчика, хотя в такую погоду ему делать этого не хотелось. Но иначе он поступить не мог. Фру Хартман его решение тронуло. Потом находившиеся в то время у Хартманов знакомые рассказывали Андерсену:
«Испытывая одновременно чувство страха за мальчика и благодарности ко мне, она шагала взад-вперед по комнате и восклицала: „Это с его стороны поистине бесподобно! Придется и мне сходить и посмотреть „Дороже жемчуга и злата“! А уж если он приведет моего сыночка, тогда посмотрю еще и „Оле-Лукойе““!
„Вот какое я дала себе слово! — сказала она, когда я вернулся. — Придется посмотреть, хотя и страшно!“ И она посетила оба спектакля и немало смеялась на них — быть может, даже больше, чем они того заслуживали»[239].
Глава двенадцатая
о социально-психологическом романе «Две баронессы» (1848), философско-житейском «Быть или не быть» (1857) и реалистической сказке «Счастливчик Пер» (1870)
Андерсен дружил со всеми датскими королевскими семьями, жившими в его время: Фредерика VI (правил в 1808–1839), Кристиана VIII (правил в 1839–1848), Фредерика VII (правил и царствовал в 1848–1863) и Кристиана IX (царствовал в 1863–1906). Его призывали иногда во дворец — почитать сказки королевской семье, на что он с удовольствием соглашался. Он посещал также различного рода официальные и праздничные церемонии. Осенью 1844 года жена Кристиана VIII Кристина Амалия пригласила его на королевский курорт на острове Фёр (тогда он принадлежал Дании, ныне — Германии) в Северо-Фризском архипелаге у западного побережья Ютландии, где королевская семья проводила отпуск. Андерсен любил неказистую и подчас суровую местность западной части полуострова с ее поросшими вереском дюнами, постоянно меняющимся под воздействием ветра и моря ландшафтом, своеобразным бытом и нравами немногочисленных обитателей. Через 15 лет после поездки на Фёр, летом 1859 года, он совершил еще одно путешествие по Ютландии через Силькеборг, Норре Восборг и Веннсюссель на северную оконечность полуострова, мыс Скаген, о котором оставил лирический очерк, а в 1860 году написал трагическую историю «В дюнах» — о молодом герое этого края, который, подобно Иову, с безнадежным упорством борется с несчастливыми превратностями судьбы, отчасти вторя, как считает А. В. Коровин в своей книге «Датская и исландская малая проза», новелле Бликера «Мария. Воспоминания с Северного моря» (1836)[240].
