Борис оказался таким же упрямым, как и кучер. Сквайр Блейк изо всех сил тянул его за усеянный изумрудами ошейник, но пес, упираясь, пятился вглубь кареты. И лишь ласковые просьбы Триции заставили его покинуть экипаж. В скорбном молчании наблюдала Пруденс, как последние чайные бисквиты исчезли в его разинутой пасти. Борис выпрыгнул наружу, обнюхал кота Себастьяна и, довольный угощением, облизал обсыпанную бисквитными крошками морду. Пруденс надеялась, что им не придется долго оставаться без еды.
Даже с помощью верховых им удалось всего лишь только раскачать карету, но вытолкнуть ее на твердую дорогу не хватило сил. С отвратительным скрипом колеса еще глубже погрузились в жидкую грязь, затопившую колею.
Триция истошно закричала на кучера. Он не остался перед ней в долгу и вывалил на истеричную графиню целый набор грубых ругательств. Борис схватил кучера за полу сюртука и, рыча, потянул в сторону от своей хозяйки. В то время, как сквайр Блейк пытался успокоить ссорящихся, Девони ударилась в слезы, причитая, что проведение зимнего сезона в Шотландии было самой дурацкой идеей из всех возможных. Если бы Пруденс соизволила выйти замуж за милого виконта вместо какого-то дикого шотландца, то сейчас они могли бы путешествовать по югу Франции.
Пруденс опустилась на придорожный камень. Ледяное дыхание ветра высушило пот на лбу. Девушка поплотнее укуталась в накидку, содрогнувшись при воспоминании о д'Артане.
В тот час, когда была объявлена ее помолвка с Киллианом Мак-Кеем, Пруденс заметила, что виконт побледнел и как-то осунулся. Его напряжение и бессильную злобу выдавали только углубившиеся морщинки у тонкого рта. Д'Артан собрал вещи и исчез из дома Кэмпбеллов в тот же день.
Жуткий крик эхом разнесся в горах. Пруденс застыла. Шерсть стала дыбом на спине Бориса. Кучер отвернулся от Триции и стоял, напряженно вглядываясь в туманную даль.
— Дикая кошка? — с надеждой спросила девушка.
Стараясь не встречаться с ней взглядом, кучер шагнул к карете. Он сунул руку за кожаное сидение и достал мушкет. Верховые вскочили на лошадей и приготовили свое оружие.
— Ага, девочка. Самая дикая из всех. В карету, леди!
Сквайр Блейк нырнул в экипаж вслед за Трицией и Девони. Кучер поймал его за пояс бриджей и бесцеремонно вытащил наружу. Он сунул короткий нож в дрожащую руку сквайра.
— Горцы не слишком-то жалуют англичан, но обожают англичанок, если вы понимаете, о чем я говорю. Мне наплевать, пусть эти разряженные куклы получат то, что заслуживают, но не хочу, чтобы эта милая маленькая девочка попала в лапы этих негодяев.
Он повернулся и увидел Пруденс, стоящую рядом с ним с мертвенно-бледным лицом и сверкающими лихорадочным возбуждением глазами.
Не говоря ни слова, кучер помог девушке забраться в карету.
Дверь захлопнулась. Глаза Бориса жутко сверкали из темноты. Пруденс засунула кота в глубокий карман своего редингота. После кристальной чистоты горного воздуха ей казалось, что в душной тесноте кареты она задыхается. Триция в шоковом состоянии сидела, уставившись немигающим взглядом прямо перед собой.
— Я предупреждала папу, что нам не следовало ехать в Шотландию, — захныкала Девони. — Я снова могу быть изнасилована Ужасным Шотландским Разбойником.
— Этого не произойдет. Я смогу помочь, — ровно ответила Пруденс.
Ее сердце, полное надежды и радости, колотилось о ребра.
— Бог мой, меня может изнасиловать даже целая банда разбойников! — весело добавила Девони.
Пронзительный вопль прозвучал снова, ему ответил другой, затем третий… Топот копыт приближался. Сухо щелкнул мушкетный выстрел.
— Нет, — прошептала Пруденс.
Она ожидала услышать традиционный разбойничий клич: «Кошелек или жизнь!», за которым последует добровольная капитуляция незадачливого путешественника. Ей ни разу не пришло в голову, что люди Себастьяна могут убить милого кучера или милый кучер может убить Себастьяна.
— Нет!
Девушка распахнула дверцу кареты и вырвалась из рук Триции, судорожно пытавшейся удержать ее за юбки. Она вывалилась на дорогу в путанице батиста и шелка. Ее руки вскинулись, прикрывая лицо, когда почти рядом с головой раздался дробный перестук лошадиных копыт. Пруденс перекатилась на бок, освобождая вопящего в кармане кота от тяжести своего тела. Затем на четвереньках поползла в сторону, увертываясь от яростного натиска разгоряченных скачкой и выстрелами лошадей, направляемых их отчаянными седоками.
Грязная рука схватила ее за волосы и рывком подняла с земли. Она вырвалась. Мужчина прорычал проклятье.
Очки в золотой оправе свисали с одного уха. Девушка подхватила их и вскочила на ноги, окидывая взглядом жуткое скопище оборванных всадников в поисках светловолосого гиганта, рыжего эльфа или красавца-разбойника в пледе и юбке.
Угрожающего вида громилы орудовали кулаками, раздавая удары направо и налево, изрыгая проклятья и беспорядочно стреляя в воздух. Одна из лошадей верховых без седока скакала вниз по склону. Неподвижная яркая груда кружев и бархата лежала рядом с передним колесом кареты. Пруденс с ужасом узнала сквайра Блейка. Кучер ничком упал от удара толстой дубинки.
Один из разбойников соскочил с лошади и, распахнув дверцу кареты, сорвал ее с петель. Он нырнул внутрь и появился вновь с визжащей Девони, переброшенной через его плечо. Ее длинные белокурые волосы струились по его спине.
Пруденс не сознавала, что она тоже кричит, пока грубая рука не схватила ее за волосы.
— Перестань кричать, девка, не то я заткну тебе рот.
Бандит запрокинул ее голову назад и приблизил свое лицо. От его зловонного дыхания Пруденс едва не стошнило. Под уродливой маской она не видела глаз, только выпуклые белки. Новый крик вырвался из ее горла. Кот Себастьян выбрался из кармана и, распушив хвост, сиганул в придорожные заросли, ловко увертываясь от широких, как жернова, копыт. Не обращая внимания на боль, Пруденс рванулась вслед за ним.
Дуло пистолета уткнулось ей в затылок. И девушка слишком поздно поняла, что она поймала не того разбойника.
ГЛАВА 22
Измученная тряской бешеной скачки, отдающей болью во всем теле, перекинутая через седло, Пруденс то приходила в себя, то проваливалась в небытие.
Когда лошади остановились и грубая рука, лежащая у нее на пояснице, ослабила хватку, девушка резко очнулась. Мгновения неведения о том, где она очутилась, сменились паническим ужасом при воспоминании о трагическом для них происшествии на дороге. Все ее былые страхи вернулись вновь, усиленные темнотой, холодом, одиночеством и доносившимися до нее грубыми мужскими голосами.
Пруденс нащупала висящую на шее цепочку. Благодарение Богу, запутавшиеся в волосах очки остались при ней абсолютно невредимыми. Девушка быстро надела их
Оборванный горец сидел на корточках перед кучей хвороста. Он взглянул на девушку, сидящую на лошади, и поймал ее хмурый взгляд. Самодовольная ухмылка искривила его рот. Первые язычки пламени вырвали из темноты уродливую физиономию со сплющенным носом, больше похожим на небольшую складочку. Мужчина угрожающе засмеялся.
