На меня словно ушат ледяной воды опрокинули.
— Давно ты женат? — силясь не выдать своего разочарования, спросила я.
— Два месяца.
Я замолчала и, как ни напрягалась, не могла придумать продолжения разговора. Пауза становилась неприличной. Ее нарушил сам Гошка.
— А что мне было делать, Оль? Я видел вас вместе… Думаешь, мне было легко?
Я сглотнула колючий комок в горле и произнесла как можно непринужденнее:
— Но теперь у тебя все хорошо?
— Да, — ответил тихо Гошка.
— Прости меня, дуру, что побеспокоила. За все прости. Будь счастлив!
Я положила трубку и расплакалась. Последняя ниточка, связующая нас с Гошкой, навсегда оборвалась. К лучшему, утешала я себя. Не будет больше соблазна. Женатый мужчина — это табу. У него все хорошо, надо порадоваться за моего юного друга (бывшего друга) и внутренне отпустить его с хорошим чувством… Прощай, Гошка.
Да, любимый, я опять была готова совершить безрассудство. От одиночества и отчаяния. От тоски по тебе, от обиды за мою попранную женственность, от печали по несбывшемуся материнству.
Ты не звонил и не приезжал, словно меня и не существовало в твоей жизни. Я решилась позвонить сама, чего никогда не делала, давая тебе свободу маневра. Не дозвонилась: телефон оказался вне зоны доступа. Приближался сентябрь, а значит, твой отъезд в Индию. Ну и я уезжала на юг, рискуя так и не увидеть тебя перед отъездом, а значит, продлить разлуку еще не менее чем на месяц. Марина же откровенно радовалась предстоящей поездке. Мы заказали билеты на десятое сентября. Еще оставалась маленькая надежда, что ты вспомнишь обо мне и хотя бы позвонишь. Сборы несколько отвлекли от навязчивой идеи, и я опомнилась только в поезде, который катил нас с Мариной в южном направлении.
Если бы не моя внутренняя тревога и тоска, как бы я радовалась дороге, путешествию! Я так давно не была у моря. Оставалась надежда, что море излечит меня. В купе с нами ехала супружеская пара, без конца выяснявшая отношения. Когда мы обедали в вагоне-ресторане, Марина сказала:
— Вот посмотришь на таких, никогда не захочется замуж.
— Сейчас мало кто стремится замуж, — заметила я равнодушно. — Вот вы, Марина, почему не замужем?
Я спросила мимоходом, не ожидая серьезного ответа, но Марина вдруг вспыхнула, занервничала, подозвала официантку и заказала вина. Только тогда ответила:
— Я расскажу вам как-нибудь при благоприятных обстоятельствах. Сейчас не буду. Не обидитесь?
— Да нет, — пожала я плечами.
Опять ворохнулись в душе подозрения, хотя никаких оснований для них не было.
— Это связано с моим мужем? — в лоб спросила я.
Марина удивленно посмотрела на меня:
— Нет, что вы. Мне очень нравится Коля, но больше как творческая личность. Оставьте ваши подозрения: у нас никогда ничего не было и не могло быть.
Я покосилась на нее с испугом. Только не это! Не хватало еще мне влипнуть в нетрадиционные отношения! Марина тем временем разлила вино по бокалам и предложила:
— Давайте выпьем на брудершафт! Сколько можно «выкать»?
Я испугалась еще больше. Ну вот, начинается! Придумать ничего не успела, пришлось выпить и поцеловаться с Мариной.
— На ты? — с улыбкой спросила она.
Я молча кивнула, наливая себе еще вина.
— И давай отдыхать! У нас впереди море, приключения. Полная свобода! Этим надо насладиться, — вещала Марина, и я чувствовала, что постепенно заражаюсь от нее легкостью и бесшабашностью.
Вскоре страхи мои забылись, а переход на ты и впрямь сделал наши отношения теплее.
Мне очень понравилась квартирка Марины, небольшая, но уютная. Она располагалась в старом доме сталинской постройки, но совсем недавно была отремонтирована и обставлена со вкусом. Из окон открывался чудесный вид на море, до которого было рукой подать. Райский уголок. Я поняла, почему Марина всякий год едет сюда, а не в Турцию или на Мальдивы. Тотчас по прибытии, не разбирая вещей, прихватив купальники, мы помчались к морю. Спуск на пляж украшали кипарисы и пирамидальные тополя, воздух был насыщен пьянящими ароматами, к которым примешивался запах моря. Я почти физически чувствовала, как живительные силы вливаются в мой потрепанный организм.
Вода была прохладная, не как в июле, приятно освежала. Я с наслаждением плавала, качалась на волнах, лежала на воде с закрытыми глазами и ни о чем не думала. Марина плавала как русалка. Ее голова едва виднелась в золотой дали. Да, в каждом из нас живет язычник, который жаждет слиться с природной стихией! Как хорошо…
Когда мы проходили по пляжу, мужчины провожали нас заинтересованными взглядами. Занятия в фитнес-клубе не прошли даром, мы были в прекрасной форме. Теперь еще загорим (от солярия в Москве мы отказались)! Когда мы сели в кафе на набережной, чтобы выпить по стакану свежевыжатого сока, Марина подмигнула мне — молодые люди за соседним столиком как по команде повернули головы в нашу сторону.
— Ну как, пускаемся во все тяжкие? — озорно спросила она.
— То есть? — удивилась я.
— Ну, хотя бы похулиганим? — Она указала глазами на соседний столик.
— Вообще-то я не склонна к авантюрам, — неуверенно сказала я.
— Но так же скучно будет!
К нам уже подходил молодой парень — лет двадцати восьми.
— Девушки, вам можно предложить бокал шампанского?
— Один на двоих? — улыбнулась Марина.
Ободренный ее улыбкой, молодой человек присел на свободный стул.
— Обижаете. Ну так как?
Он взглянул на меня цепким, оценивающим взглядом.
— А может, что-нибудь покрепче желаете?
Ответила Марина:
— Помилуйте, мы не пьем с утра.
— Я вас понял! Встречаемся вечером, на этом же месте. В девять вас устроит?
Только я хотела отшить прыткого молодца, как Марина сказала:
— Мы подумаем.
Парень взял мою руку, и не успела я опомниться, как он поцеловал ее и произнес, глядя мне в глаза:
— До встречи. Очень надеюсь.
Он отошел к своему столику, где его ждали приятели, и кивнул им в знак удачной дипломатии.
— Они что, не могли найти кого-нибудь помоложе? — удивилась я.
— Могли бы, конечно. Но сколько проблем! Ведь можно напороться весьма серьезно. Нет, они все правильно делают. Ищут самый беспроигрышный вариант.
— Это мы — беспроигрышный вариант? — возмутилась я.
Марина усмехнулась:
— Зрелые дамы постбальзаковского возраста — самый беспроблемный вариант. Обе стороны знают, чего хотят.
— Не староваты мы для них? — спросила я и вспомнила Гошку с Мирославом. Что за напасть! Я грежу только о тебе, о моем вовсе не юном муже, а ко мне липнут зеленые юнцы. Кому сказать, со смеху помрут…
