Итак, он ожидал рыцаря, судя по всему, жаждущего сообщить ему о своих недавно появившихся «опасениях».
Согласно отданному рано утром приказу, привратник пропустил Плисана сразу, как только тот пришел.
Рыцарь поклонился, ожидая, когда высокая дверь за ним закроется, а потом заговорил:
– Мессир де Ногарэ, надеюсь, что вы пребываете в добром здравии, и благодарю, что приняли меня, не заставив ждать.
– Это я благодарю вас, что настояли на этой встрече, – возразил Ногарэ, надеясь, что собеседник сразу же перейдет к сути, настолько слово «опасения» раздразнило его любопытство.
– Мессир, мне показалось необходимым… срочно поведать вам о том, что я обнаружил в почте, адресованной Жаком де Молэ одному из командоров[191].
– Старая история, которая вдруг снова вышла на свет. История красного камня, уже давно украденного у Храма.
– К несчастью, моя степень в иерархии ордена не позволяет мне знать больше о его природе и значении, – продолжил рыцарь. – Но я уверен в ее крайней важности, так как Молэ страстно желает заполучить этот камень, так же как и… Рим.
Одно упоминание заставило Ногарэ воспрянуть духом.
– Именно. Кажется, орден обратился к Инквизиции с просьбой найти его любой ценой.
– О, черт побери, черт побери, – выдохнул Гийом де Ногарэ. – Но в таком случае, если он так нужен Риму и Молэ, то мне он нужен тем более, какой бы ни оказалась его цена. Как средство воздействия на доброго Климента Пятого, который будет рад много что обменять на него… Плисан, вы что-нибудь еще об этом знаете?
– Очень немногое. То, что я второпях прочел в послании, которое было предназначено вовсе не мне. По непроверенным сведениям, следы ведут к одному доктору, практикующему в Брево…
31
Женское аббатство Клерет, декабрь 1305 года, на следующий день
Когда мэтр Правосудие Мортаня вернулся в «Напыщенный кролик», все в его голове было перевернуто вверх дном, мысли полны Маот или Мари, мускулы сведены от напряжения. Он был готов обежать хоть целый мир, если это потребуется, чтобы все наконец узнали о невиновности этой дамы. Казалось, он не сможет даже сомкнуть глаз, но вместо этого провалился в глубокий сон, от которого уже на заре его пробудило тяжелое сновидение.
Две худые птичьи лапы, стоящие на крупном белом яйце. Лапы выросли, а затем еще и еще. Они заканчивались очень впечатляющими когтями. Медленным и плавным движением когти сомкнулись на скорлупе. Вдруг она треснула. Изнутри хлынула струя желтка. Внезапно проснувшись, Ардуин подскочил на кровати.
Видение Сильвин. Горный воробей. Аббатиса?
Венель-младший поспешно оделся, уверенный, что история Анриетты де Тизан еще не подошла к своему окончательному финалу. Он скатился по лестнице, наскоро схватив кусок хлеба, который ему протянула изумленная матушка Крольчиха, бросив ей:
– Тысяча извинений, у меня нет времени! Пожалуйста, предупредите мессира де Тизана, что я вернусь поздно вечером.
– Для вас письмо, посыльный доставил… от вашей служанки… еще рано утром… я…
– Позже!
* * *
Его сопровождало бледное зимнее солнце. Голубое, будто вылинявшее небо предвещало день без снегопада. Мэтр Правосудие Мортаня и сам не знал, что собирается искать в аббатстве. Более того, его могут туда просто не пустить. Одинокое путешествие верхом успокоило его. Надежно устроившись на спине мощного и быстрого Фрингана, он чувствовал в себе силы для любого сражения.
Какой необычайный поворот судьбы! Он мучил и убивал, разрушал жизни по приказу правосудия, без сожалений и угрызений совести, правда, не испытывая при этом и удовлетворения. Более того, не испытывая при этом вообще никаких чувств, не храня этого в своей памяти. И вот, благодаря Мари де Сальвен, в нем пробудилась страсть к истинному правосудию, к жизни – своей и других. Это даже вызывало у него гнев, подобно шторму, который все сметает на своем пути. Какое сногсшибательное потрясение!
Ардуин снова подумал о послании Бернадины, читать которое у него не было ни малейшего желания. Он догадывался о его содержимом: завтра или послезавтра он снова кого-то убьет. Что за важность? Никакой. Через неделю, две или больше Маот де Вигонрен будет спасена, свободна, жива благодаря ему.
Досадная туча, все та же самая, испортила его завоевательное настроение. Чем ответит прекрасная дама, когда узнает о его занятии, чем он зарабатывает на жизнь? Презрением, растерянностью, отвращением. Никакая женщина, даже уличная попрошайка, не согласилась бы соединить свою жизнь с Жаном-Покойником. В первый раз за все свое существование отверженного мысль сменить имя и устроиться там, где никто его не знает, предстала перед ним во всей своей очевидности.
Он спешился перед центральным входом в аббатство и ударил в дверь тяжелым молотком. Несколько мгновений спустя ключ повернулся в замке, и очень молодой женский голос спросил:
– Кто там?
– Ардуин Венель к мадам Констанс де Госбер. Недавно мне уже была оказана честь побеседовать с ней.
– Она ждет вас сегодня?
– Не так чтобы да, но…
Ключ в замке повернулся в обратном направлении. Ардуин крикнул:
– Прошу вас! Речь идет об очень важном деле. Об убийстве вашей сестры Анриетты де Тизан. Готов побиться об заклад, что собранные ею деньги не пропали и, мне кажется, я знаю, где они спрятаны. Они спрятаны здесь!
За дверью немного помолчали, а затем произнесли:
– Подождите.
Мэтру Правосудие Мортаня показалось, что прошла целая вечность, прежде чем дверные створки вздрогнули и большой ключ снова со скрипом повернулся в замочной скважине.
Он оказался лицом к лицу с очень молодой монахиней, державшейся крайне отчужденно. Она объявила:
– Я дежурная сестра. Наша обожаемая матушка ждет вас в приемной. Вам приказано быть кратким. Ведите вашу лошадь в поводу и поручите ее заботам нашего конюха. Никто не въезжает сюда верхом, за исключением нашей матушки.
Ардуину это было известно, тем не менее он кивком поблагодарил свою собеседницу.
Мадам Констанс де Госбер сидела, напряженно выпрямившись, в своем кресле, стоящем в конце длинного стола. Ардуин поклонился и сказал ей:
– Поверьте, мадам матушка, что я не стал бы вас беспокоить…
– Оставьте эти любезности, сын мой. Присаживайтесь и объясните, что вас привело.
Надо быть совершенным безумцем, чтобы непринужденно болтать с такой важной персоной. Ардуин мысленно заметил, что никогда не встречал настолько впечатляющей личности, как эта маленькая женщина, такая хрупкая с виду. Без сомнения, это потому, что она не боится никого, кроме Бога. Как и он сам.
