– Со мной все в порядке, – сказал Филипп.
Он солгал, все было ужасно. Но санитары ему не помогут.
К парням подошел жилистый полицейский с бритой головой и трехдневной щетиной на подбородке.
– Меня зовут Мюллер, я командир опергруппы, – представился он. – Вы сможете сейчас ответить на пару вопросов?
– Спрашивайте, – кивнул Филипп.
– Вы были знакомы с этим человеком? Вы знаете, как его зовут?
– Йенс Зоннабенд. Или Роза, по девичьей фамилии матери, – сказал Мориц.
– Он же – Марсель Дислер, – добавил Филипп.
– Он же Феликс Ваймер, – поддакнул Мориц. – Или Кристиан Как-Его-Там.
– Он наш брат по отцу. Внебрачный ребенок нашего отца, – сказал Филипп. – По крайней мере, он так утверждает.
– Он не сказал вам ничего, что помогло бы установить местонахождение вашего отца?
– Вы имеете в виду, куда Йенс его увез? – уточнил Филипп.
Мюллер кивнул.
– Нет. Ничего. Он хотел нас убить. А потом собирался застрелиться. Сказал, что, если отца не найдут, он умрет от жажды.
Мюллер включил рацию.
– Судя по всему, речь идет об одном злоумышленнике. Его имя – Йенс Зоннабенд или Йенс Роза. К сожалению, новую информацию о местонахождении пропавшего получить не удалось.
В рации что-то зашипело и защелкало, но Мюллер, похоже, разобрал в этом шуме слова.
– Сейчас мы отведем вас к полицейскому психологу.
– Не нужен мне психолог, – возмутился Филипп. – Я хочу знать, что с нашими сестрами. С ними все будет в порядке?
– По мнению врача, жизни девушек ничто не угрожает, – ответил Мюллер.
– Мне бы хотелось задать вам еще один вопрос, – сказал Мориц, следуя за командиром опергруппы к выходу из дома. – Как вы узнали, что мы здесь?
– Наши коллеги из Дюссельдорфа установили местонахождение ваших мобильных телефонов. Ваша сестра из Гамбурга вчера говорила по телефону. София Ротэ проверила электронную почту, после этого мы получили ее новый номер и смогли найти и ее тоже. Но нам понадобилось некоторое время, чтобы установить точное место, поскольку у нас были только общие данные. К счастью, эта местность не очень плотно заселена. – Он покачал головой. – Мы окружили дом и вели наблюдение, когда прозвучал выстрел. После этого мы сразу же перешли к действиям. Вам крупно повезло.
Филипп кивнул. Да, им повезло. Тем не менее он чувствовал себя так, словно потерпел неудачу.
– Если они не найдут папу, он умрет, – сказала София.
Она сидела на полу своей комнаты в гостинице, сжимая в ладонях чашку кофе. Ее руки были забинтованы, на лице красовалось несколько пластырей. Кое-какие порезы даже пришлось зашивать.
– Полиция понятия не имеет, где его искать, – заметил Филипп. – Йенс молчит.
– И будет молчать, – предрек Мориц. – В его квартирах в Дюссельдорфе, Гамбурге и Мюнхене они ничего не обнаружили. Ни следа Йохена.
– Может быть, кто-то ему все же помогал. Кто-то следил за папой, пока Йенс был в отъезде, – предположила София.
– Мне так не кажется. Он никого к себе не подпустил бы. Нет, я думаю, наш отец сидит в какой-то дыре с запасом продуктов и воды. И когда этот запас закончится… – Филипп умолк.
– Ужасно, – прошептала София и отставила чашку с кофе. Ее подташнивало.
– Может быть, нам стоит вернуться в Дюссельдорф, – предложил Мориц.
– Ни в коем случае. – София покачала головой. – Мы нужны Юлии. Она так одинока.
Прежде чем ее выписали из больницы, София зашла в палату к сестре. Юлия разрыдалась, увидев порезы на лице Софии.
– Все не так плохо, – успокоила ее девочка. – Врачи говорят, что шрамов не останется.
– И все же, – прошептала Юлия, – этот ублюдок… Он стрелял в нас. А ведь я его любила.
– Ее мать уже едет сюда, – продолжил тем временем Мориц.
– Но, судя по тому, что Юлия рассказывала, мать ей особенно не поможет.
– Я все еще не понимаю, как Йенсу удалось обвести нас вокруг пальца, – задумчиво пробормотал Филипп.
Мориц кивнул.
– Мы ему доверяли. А он нами манипулировал. Мне он все время говорил о друге во Фленсбурге, который попал в автомобильную аварию, лежит в больнице и нуждается в его помощи. Поэтому, мол, ему так часто приходится уезжать.
– Юлии он рассказывал, что ездит к больной матери в Бонн, – дополнил Филипп. – А мне что-то плел о новой девушке.
– Я вот думаю: как он сумел перевести деньги с твоего счета на мой? Неужели он обошел систему защиты банка?
Филипп покачал головой:
– Все намного проще. Деньги я сам перевел. Он подсунул мне поддельный счет с твоими данными. Он же работал на меня подрядчиком.
– И был твоим другом, – согласился Мориц. – Моим тоже. Моим лучшим другом. Вот гадство, как подумаю, сколько я всего ему рассказывал…
У Софии вдруг слезы навернулись на глаза.
– И я… – пробормотала она.
Филипп обнял ее за плечи.
– Тебе он в каком-то смысле говорил правду. Я понимаю, что тебя это не утешит, но ты ему действительно нравилась. Поэтому он промахнулся. Он не мог тебя застрелить.
– Странно, что папа не признал отцовство в его случае. И тебе, и Юлии он выплачивал алименты. Только о Йенсе ничего знать не хотел.
– Дело в том, что Йенс не был его сыном, – пояснил Мориц. – По крайней мере, так думает полиция. Тест на отцовство еще не дал результата, но похоже, что он сын Аннетт и Вернера Зоннабендов.
– Если бы мы только знали, где папа, – прошептала София. – Мне столько всего нужно у него спросить…
– Может, Аннетт Роза знает? – предположил Мориц.
– Может. – Филипп пожал плечами. – Но она нам не скажет. Она где-то в своем мире, нам просто до нее не достучаться. Однако она рассказывала о каком-то озере. Они с Йохеном все время ездили туда отдыхать. И Йенс сказал, что Йохен ездил с ним в отпуск. И научил его плавать. Озеро… – Филипп нахмурился. – Точно, она была одержима этой идеей. Озеро нарисовано на всех ее картинах.
– Как оно называется? – спросил Мориц.
– Понятия не имею. – Филипп встал. – Поговорю с полицией. Пусть пошлют кого-то к Аннетт и допросят ее. Хотя, наверное, все это без толку. Она ничего им не скажет.
Озеро. Филипп все думал о нем. Озеро, на берегу которого Аннетт и Йохен были счастливы. Озеро, в котором Йенс учился плавать. Однако было что-то еще. Что-то Аннетт ему все-таки рассказала, дала какую-то подсказку. Но он не мог вспомнить. Озеро. Озеро, на берегу которого они занимались любовью. Проклятье, и почему он только не записал этот разговор? Филипп уже забыл обо всем, что говорила ему Аннетт. А может быть, ничего она и не сказала.
