Господи Ротэ кивнул:
– Вернер еще в юности отличался вспыльчивым характером, типичный холерик. И подраться любил – только не со мной. Я же был его лучшим другом. А Аннетт, его Аннетт… Он бы ее и пальцем не тронул. Он ее обожал. На руках носил. Чуть ли не молился на нее. «Моя маленькая художница». Так он ее называл. А потом маленькая художница добилась ошеломительного успеха. Вернер с ума сходил от ревности, и в каждом мужчине, приближавшемся к ней, видел ее любовника.
– Но только не в тебе, – предположил Мориц.
– Не во мне, – подтвердил его отец. – Поэтому мы так много времени проводили с Аннетт. Она была рада возможности выйти погулять без скандала.
– Вернер тебе доверял, – горько сказала госпожа Ротэ. – Он был уверен, что его жена – табу для тебя.
– Мы долго отказывались признавать наши чувства. Но в какой-то момент влечение стало слишком сильным. – Господин Ротэ смотрел на свои руки. – Когда Аннетт забеременела, мы перестали встречаться. По крайней мере, на время. Но после рождения Йенса наши отношения изменились.
– А Вернер об этом узнал, – догадался Мориц.
– Конечно, он вышел из себя. Поссорился с Аннетт и ударил ее. После этого она съехала от него и подала на развод. А я хотел развестись с Биргит. Но в тот вечер, когда я решил все рассказать жене, она сказала, что беременна. И я промолчал.
– Разве Биргит не знала, что ты изменяешь ей с Аннетт? – удивилась София.
– Конечно, знала. Вернер ей все рассказал. Но она думала, что моим отношениям с Аннетт конец. Я тоже так думал. Но вот только на этом все не закончилось.
– Ты развелся с Биргит, но на Аннетт так и не женился.
– Когда я наконец-то развелся с Биргит, Аннетт уже очень изменилась. Начала проявляться ее болезнь – шизофрения. В какой-то момент я понял, что так дальше продолжаться не может. Она слышала голоса, страдала от бредовых идей… Была совершенно не в себе.
– И ты поместил ее в больницу? – спросила София.
Он кивнул.
– Так дальше продолжаться не могло, – повторил он. – Она представляла угрозу для ребенка.
– Бедный малыш, – прошептала его жена. – Он уже потерял отца, а потом еще и ты его бросил.
– Ну не мог же я взять его к себе. Я ведь не был его отцом.
Сабина пожала плечами.
– Однажды он пришел ко мне, – помолчав, сказал господин Ротэ. – Пару лет назад. Появился на конгрессе в Киле. До сих пор помню эту встречу. Мне было очень неприятно. – Он нервно пригладил волосы. – Я повел себя совершенно неправильно, – прошептал он.
– Наверное, после этого он и решил мстить, – предположил Филипп.
– А почему ты сел к нему в машину? – спросила Юлия. – Полиция говорила, что ты не сопротивлялся. Но если он встречался с тобой не так давно, ты должен был его узнать.
– Тогда он выглядел иначе, – объяснил господин Ротэ. – Волосы были длиннее, а сам он – намного толще. Он остановился рядом со мной на машине и сказал, что Мориц попал в аварию. Мол, моего сына отвезли в больницу. Мол, он его друг и доставит меня туда. Ну, я к нему и сел. Я так запаниковал, что даже лицо его толком не разглядел.
– Быть такого не может! – возмутился Мориц. – Совершенно незнакомый человек говорит тебе, что твой сын в больнице, а ты просто берешь и садишься к нему в машину?
– Ты тоже получал анонимные сообщения, да? – догадался Филипп.
Отец кивнул:
– Он прислал мне эсэмэс. Я тогда как раз собирался идти с Софией в полицию. Написал… – Господин Ротэ осекся и покачал головой.
– Что он тебе написал? – спросила его жена. – Ну же, выкладывай! Хуже уже не будет.
Господин Ротэ кивнул.
– Имена женщин. Список имен.
– Твоих любовниц, – догадалась госпожа Ротэ.
– И предложение: «Не впутывай в это полицию, и с твоими детьми ничего не случится».
– И ты в это поверил? – обомлела София. – Какой-то тип присылает тебе сообщения с угрозами, а ты трусливо поджимаешь хвост? Только чтобы никто не узнал о твоих романах?
– Я думал, ему нужны деньги. Хотел подождать, пока он опять со мной свяжется. Не мог же я предположить, насколько он безумен.
– Но ты это понял, когда он утопил Эгона.
Отец кивнул.
– Тогда он прислал мне второе сообщение: «Дома тебя ждет сюрприз». Или что-то в этом роде.
– Но ты все равно не решился обратиться в полицию.
– Нет. Я как раз шел в полицию, когда рядом со мной остановился тот автомобиль. Хотите верьте, хотите нет, но это так. Я собирался написать заявление. Но было уже слишком поздно. Наверное, он как-то меня усыпил, я не помню. Знаю только, что пришел в себя в том подвале. Йенс не появлялся целыми днями. А когда приходил, то не разговаривал со мной. И все время был в маске. Всегда. Я умолял его, уговаривал, я ведь понятия не имел, кто он. Только однажды он подошел ко мне, нагнулся и спросил: «Знаешь, кто ты?»
– И что ты ответил? – спросила София.
– Ничего. Я не мог произнести ни слова.
– А потом?
– «Иов, – сказал он. – Ты Иов». «А ты, кто тогда ты?» – спросил я. «Я Бог», – сказал он.
– Он такой же сумасшедший, как и его мать, – заявила Юлия.
– Он хотел лишить меня всего, что у меня есть. И у него почти получилось. – Господин Ротэ закрыл лицо руками.
– Но не вышло. – Госпожа Ротэ кивнула. – Ты жив. И дети тоже. Все. Даже Йенс. Может быть, когда-нибудь все наладится.
Филипп налил Юлии кофе. Мориц протянул ей молоко.
«Как они похожи, – подумала София. – Филипп, и Юлия, и Мориц, и папа. Как они похожи. И только я другая».
Но теперь эта мысль ее не беспокоила. Напротив, София даже испытывала от этого какую-то гордость.
Благодарности
Хочу поблагодарить всех, кто помог мне в написании этой книги: Дюссельдорфское управление культуры, предоставившее мне стипендию. Клауса Денеке из полиции Дюссельдорфа за конструктивные замечания о полицейских процедурах. Доктора Кристиана Дюве за психотерапевтическую, Фрэнка Райфенберга – за коллегиальную поддержку. Лидан Чай, Рут Майер, Иду Кретчель и Клару Питрек за первое прочтение романа. Гарри Олехновича – за переговоры с издательством. Ирис Пройль – за редактуру и удачные идеи. И конечно, издательство «Равенсбург» за публикацию книги.
