– Целуй меня! – потребовала она.
Они прокусили друг другу губы. Стукнулись зубами. И зарычали, как дикие звери. Как хищники, обезумевшие от запаха крови.
– Боже мой! – шептала подруга Черити, пытаясь отыскать дрожащими руками ключи от своей машины. – Боже мой! А ведь Черити всегда была такой… Такой… Мне нужен мой мир! Мой маленький дерьмовый мир, который ждет меня дома…
А где-то далеко ее подруга снова начала кричать.
* * *
Они лежали на заднем сиденье и курили.
– Как твоя спина? – спросила Черити.
– Заживет.
– Хорошо, – Черити попыталась повернуться так, чтобы прикрыть наготу, поморщилась от боли и решила, что сейчас будет лучше не двигаться. – Я словно сошла с ума, – сказала она. – Ты знал, что это будет именно так?
– Нет.
– В следующий раз нужно приготовиться.
– Ты хочешь следующий раз?
– А ты нет?
– Я думал, что ты убежишь от меня, как от прокаженного.
– Это еще почему?
– Испугаешься. Или…
– У меня никого нет.
– Совсем?
– Совсем. Они бегут от меня, как от огня. – Черити затянулась сигаретой, почувствовала, как пепел упал на грудь, но предпочла получить небольшой ожог, чем снова мучаться от боли, пытаясь пошевелиться. – Даже муж – и тот сбежал.
– А дети?
– Дочь.
– Ты видишься с ней?
– Суд запретил. Сказал, если бы я была эспером, то все могло бы быть по-другому, а так… – она вспомнила Линка. – Знаешь, мой второй мужчина сбежал от меня, как только я разрушила его мир, за который он должен был выплачивать кредит еще лет десять как минимум.
– А третий?
– Что третий?
– Как сбежал от тебя третий?
– Не было третьего. Вообще больше никого не было. Люди боятся таких, как я.
– Тебе нужно было стать эспером.
– Я просто хотела жить. Как все. Понимаешь?
– Глупо бежать от себя.
– Теперь я тоже так думаю, – Черити улыбнулась. – Не говори только, что ты, как и я, одинок.
– Нет.
– Вот и хорошо. Не хочу, чтобы ты в меня влюблялся.
– С чего ты взяла, что я в тебя влюблюсь.
– Не знаю. Мне кажется, это неизбежность.
– Это еще почему?
– Потому что… – Черити вспомнила, что дверь все еще открыта и, возможно, редкие ночные прохожие ходят и разглядывают двух испачканных кровью придурков. – Потому что я снова хочу тебя.
– Снова?
– А ты разве не хочешь?
– Хочу, но…
– Я знаю. У меня тоже нет сил.
– Может быть, завтра?
– А может, через неделю?
– Может быть…
Они устало рассмеялись и стали кряхтя собирать разорванную одежду.
Глава четвертая
Герб обнял Мозу и склонился к ее лицу. Она вжалась в холодную кирпичную стену. Холодные голубые глаза мужчины смотрели на нее с азартом хищника. Запах выкуренных сигарет казался отвратительным.
– Посмотри на меня, – велел Герб.
– Что? – растерялась Моза.
– Я хочу поцеловать тебя.
Он не дождался ответа и прижался своими губами к ее губам.
Моза заставила себя открыть рот. Страх застлал мир черными пятнами. Сильные руки сжали ее бедра…
– Нет! – Моза попыталась оттолкнуть его. Маленькие кулачки ударили в твердую грудь.
– Да ладно тебе.
– Я сказала – нет! – Моза снова ударила его, но на этот раз в лицо, разбив губы.
– Черномазая сука! – крикнул Герб, влепив ей пощечину.
Из носа Мозы хлынула кровь. Она закричала. Закричала так сильно, словно жизнь ее должна была закончиться здесь и сейчас.
– Чокнутая! – Герб сплюнул себе под ноги и зашагал прочь.
– Нет! Не уходи! – взмолилась Моза.
– Пошла к черту!
– Не уходи! – Моза заломила в истоме руки и разревелась. – Я всегда все порчу! – причитала она себе под нос. – Всегда все порчу…
День медленно клонился к вечеру. Весеннее солнце спряталось за белыми облаками. Моза сидела на скамейке, слушая, как шуршат кроны парковых деревьев.
– Мужики всегда были уродами, – сказала Линда.
Моза шмыгнула носом и согласно кивнула.
– Знаешь, – продолжила Линда, – а ведь для того, чтобы завести ребенка, вовсе не нужно ложиться под этих горилл. У меня есть один знакомый доктор… – она прервалась и посмотрела на подругу. – Тебе интересно?
– Наверно… – Моза потрогала распухший нос. Линда коснулась ее плеча и понимающе улыбнулась.
– Если бы я знала доктора Корк до того, как решилась стать матерью, то обязательно обратилась бы к нему, а не унижалась, ложась в постель с этими скотами, которые называют себя мужчинами. С ним ты сможешь выбрать пол своего будущего ребенка, цвет волос, рост, даже характер – и никакого тебе случайного набора генов.
– Но ведь он тоже мужчина! – насторожилась Моза.
– С чего ты взяла?! – рассмеялась Линда. – Слышала бы она сейчас тебя!
– Она?
– Женщина, Моза. Доктор Кларисс Корк – женщина.
* * *
В кабинете было тихо и пахло ароматическими свечами.
– Сколько еще лет ты будешь притворяться лесбиянкой? – спросил Мейнрайт. Доктор Корк смахнула с лица прядь непослушных черных волос и тяжело вздохнула.
– Разве нам не нужны деньги? – спросила она.
– Не нам, а тебе, – поморщился Мейнрайт. – Лично мне хватает того, что я зарабатываю на продаже аэромобилей. А вот тебе, боюсь, этого никогда не хватит. Одни твои платья стоят больше, чем весь мой бизнес. А про драгоценности я вообще молчу.
– Не капризничай, – отмахнулась Кларисс. – К тому же тебе никогда не понять мотивацию ученого. Где еще мне позволят ставить свои эксперименты да еще и будут платить за это такие деньги? К тому же я давно подсела на этот тяжелый наркотик искренней благодарности. Можешь ли ты представить себе, насколько важной кажется прожитая жизнь, когда очередная женщина плачет и называет встречу с тобой самым счастливым моментом в своей жизни?! Я помогаю им обрести счастье. Помогаю не отчаиваться. Помогаю любить себя за правильность и непорочность.
– Порой мне кажется, что весь мир давно уже превратился в шизофреника, – признался Мейнрайт.
– Я научилась не думать об этом.
– Я говорю и о тебе. – Он достал пачку сигарет и нетерпеливо покрутил в руках. – Ты только послушай, о чем ты иногда говоришь! По-моему, ты уже и сама не знаешь, где правда, а где вымысел.
