– Господи, да кто мог захотеть убить мою мать? – устало спросил Марк. – Она всегда держала входную дверь запертой. Как он с такой легкостью проник в дом? Она явно шла наверх с какао. Наверное, услышала или увидела, как он пытается войти. У нее даже не было времени нажать тревожную кнопку. Она прямо здесь, рядом с входной дверью.
– Замок на двери, скорее всего, не меняли сорок лет, с момента постройки дома, – заметил О’Коннор. – Этот парень мог вскрыть его отмычкой за десять секунд. Я думаю, что целью была именно твоя мать. Может, этот парень и псих, но это не похоже на случайное убийство. Марк, тебе придется мне помочь. Во-первых, начинай думать. Твоя мать упоминала, что ее беспокоят какие-то телефонные звонки? Или, может, видела поблизости от дома ремонтника? Ты понимаешь, о чем я. Когда ты разберешься с ее одеждой и почтой, ищи все, что может показаться необычным.
– Я понял, – кивнул Марк.
На следующий день он позвонил О’Коннору в управление.
– Джо, мне кое-что пришло в голову. Последний раз мы с матерью виделись на выступлении Лори – ну, ты знаешь. Потом пошли в пиццерию, и там она начала говорить – я помню точные слова: «Странности случаются в последнее время»; и, как мне сейчас кажется, мама была чем-то озабочена. Но потом пришла официантка, приняла заказ, начали подходить разные люди, поздравлять Лори с выступлением, и все такое. И мама больше об этом не заговаривала.
«Ее что-то тревожило, какие-то происходящие события, – подумал Джо. – Так я и знал».
– Марк, в любом случае ты не мог предотвратить то, что случилось через несколько часов, – сказал он. – Но именно о таких странностях я и просил тебя вспомнить. И обязательно проверь все счета за ремонт, которые могут прийти в ближайшие пару недель.
Фред ждал на причале в Вавилоне, когда же появится Винни д’Анджело, и внезапно решил позвонить Хелен в Атланту. Они развелись десять лет назад. Дженни, которая удерживала их вместе при жизни, своей смертью создала между ними нерасторжимую связь. Они с женой по-настоящему делили только это: радость ее жизни, горе ее смерти.
– Фред, а ты где? Когда мы говорили в прошлом месяце, ты звучал как-то не очень.
В прошлом месяце, 28 февраля, была пятнадцатая годовщина смерти Дженни.
– Да я подумал, не вернуться ли в старые места… Вроде сентиментального путешествия. Тут мало что изменилось. Был на могиле Дженни. Положил цветы.
– Фред, ты принимаешь свои лекарства?
– Конечно. Я их обожаю. От них я все время счастлив.
– Фред, возвращайся домой. Зайди к доктору.
– Зайду, как только вернусь. Хелен, у тебя все нормально?
– Нормально.
– Работа все еще нравится?
После смерти Дженни они переехали во Флориду, и Хелен пошла в школу медсестер. Сейчас она работала детской медсестрой в больнице в Атланте.
– Я ее люблю. Фред, присматривай за собой.
– Ага. Я тут арендовал катер. Собираюсь сегодня порыбачить.
– А, это хорошо. Как там погода?
– Могла быть и лучше.
Пора заканчивать разговор. Он уже видел д’Анджело, как тот идет с удочками к своему катеру.
– Пока, Хелен. Всего тебе.
Фред пытался убить время во Флориде – купил самый новый тридцатипятифутовый катер и плавал на нем, чтобы рыбачить; и сейчас его руки уверенно держали штурвал. Он отошел от причала следом за катером д’Анджело. Сезон только начался, других судов было мало, и, как он надеялся, д’Анджело уйдет от них подальше.
Часом позже Фред, выключив мотор, медленно проплыл мимо катера д’Анджело. Тот загорал на палубе, удочки стояли на подпорках.
– Не поможете с буксиром? – крикнул Фред. – Эта штуковина сдохла.
Это было даже проще убийства Джен Бакстер. На своем катере д’Анджело, отставной начальник службы безопасности, оказался образцовым добрым самаритянином. «Привет, парень, рад познакомиться; хочешь пива; нужно было подумать как следует, прежде чем брать катер у того урода; все его катера – просто гнилые корыта».
Когда д’Анджело наклонился к холодильнику за пивом, Фред вытащил из-под ветровки молоток и нанес удар. Д’Анджело упал, из его затылка хлынула кровь. Он был крупным мужчиной, и Фреду пришлось потрудиться, переваливая его через борт катера.
Он сел и выпил пива, потом нашел полотенце, вытер кровь и швырнул тряпку в воду. Затем перебрался на свой катер и уплыл, радуясь последовательности своих действий.
В те дни, когда Фред наблюдал за привычками Винни, он видел, что обычно тот рыбачит до часа дня, а потом едет домой, минутах в пятнадцати отсюда. Наверное, обедает с женой. Как это мило…
Часа в два жена, скорее всего, позвонит ему на катер, спросить, почему он задерживается. Никто не ответит. Тогда она позвонит в контору на причал. Нет, Винни не возвращался, его место пустует. Потом они сообщат береговой охране или попросят кого-нибудь сплавать за ним. А может, кто-нибудь на проплывающем мимо катере заинтересуется, почему этот катер так долго стоит на якоре, а на палубе никого нет. Или кто-нибудь из старых приятелей Винни окажется рядом и решит заглянуть проверить, как у него дела…
«Мне хорошо знакомо, как люди узнают, что кто-то пропал, – подумал Фред. – Мне хорошо знакомо ожидание».
Он вернул нанятый катер, сел в машину и поехал в мотель, принять душ и переодеться. Мотель находился в Гарден-Сити, достаточно далеко и от Мэнхассета, где жила Джен, и от Вавилона, где жил Винни, и от Сайоссета, где живет Стюарт Клинг. Так он точно не натолкнется на человека, который мог заметить, что Фред следил за Бакстер или д’Анджело.
Стюарт Клинг – следующий. Сейчас он лейтенант полиции округа Нассау. Стю больше не катается по шоссе в патрульной машине, не выписывает штрафные квитанции. Фред уже придумал отличный способ его достать. Симпатично и просто. Три раза в неделю Клинг по утрам посещал спортзал. И ходил он туда без оружия.
Фред вырвал из ежедневника страничку с надписью печатными буквами: «Квитанция в ад», и засунул ее в карман пиджака, который наденет утром.
Он бросит ее на тело Стю, когда застрелит его.
Когда Хелен Рэнд позвонил ее бывший муж, она уже собиралась ехать в больницу. Как всегда, разговор с ним оставил гнетущее впечатление. За пятнадцать лет, прошедших со времени убийства Дженни, Хелен удалось выстроить новую жизнь. В первые несколько лет ее выматывал интенсивный курс медсестер, потом работа в больнице Сент-Огастина, а по вечерам – учеба для получения магистерской степени.
Потом, десять лет назад, когда поняла, что больше не может жить с Фредом, она нашла работу в Атланте и подала на развод.
Поначалу он регулярно звонил ей, но не потому, что скучал. Ему требовалось убедиться, что она по-прежнему разделяет его страдания от потери Дженни. «Типично для него, – подумала Хелен, – позвонить и сказать, что он навещал могилу Дженни».
