Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
— Я лишь старался собрать добычу наиболее разумным способом, — пояснил Пуанти. — Мне и в голову не приходило обманывать членов экспедиции. Соответствующее распределение паев будет сделано после того, как закончим опись.
Хотя Дюкасс, выслушав Галифе, остался удовлетворен этим ответом, основная масса флибустьеров не поверила барону. Видя, как сундуки с золотом и драгоценностями переносят на борт королевских кораблей, они стали кричать, что прибегнут к насилию и не позволят увезти награбленное до того, как им выплатят их долю. Потрясая оружием, возбужденная толпа двинулась к берегу — по всему было видно, что пираты готовы подкрепить свою угрозу конкретными действиями. Понимая, что назревает мятеж, отвечать за который придется ему, Дюкасс стал на их пути и стал убеждать не совершать опрометчивых поступков. Напомнив им об их обязанности уважать не только короля, но и королевских офицеров, он закончил свою речь словами о том, что они смогут прорваться к золоту «только через его труп». Толпа тут же успокоилась. Трезво оценив ситуацию, Пуанти, со своей стороны, тоже решил пойти на уступки, ибо прекрасно понимал — в данный момент прибегать к контрмерам и кого-то наказывать нецелесообразно. Пираты и их корабли могли ему еще пригодиться. Поэтому в соответствии с обычаями флибустьеров был утвержден порядок выплаты компенсаций за полученные в бою ранения, а также выданы премии капитанам и тем, кто отличился добросовестной службой.
Новые проблемы возникли в связи с началом сезона дождей. Из-за нездорового климата Пуанти потерял в течение каких-нибудь шести дней 800 человек, которых охватила «заразная болезнь», и это обстоятельство заставило его отказаться от первоначального плана оставить в Картахене французский гарнизон. В отчете об экспедиции он писал; «Все мысли о победах и сокровищах были стерты этими болезнью и смертями. Одним словом, если бы болезнь продолжалась с такой же суровостью, я стал бы свидетелем моего неизбежного уничтожения в красивейшем порту мира, хотя врага близ меня не было; были бы потеряны не только плоды всех наших трудов, но также и эскадра, доверенная мне».
Закончив погрузку сундуков с сокровищами, французы начали грузить на суда военную технику и трофейную артиллерию, в том числе от 80 до 84 бронзовых пушек, а поскольку эпидемия дизентерии и тропической лихорадки практически не затронула акклиматизировавшихся в тропиках флибустьеров, Пуанти просил их оказать помощь изнуренным болезнью солдатам и морякам королевской эскадры. Пираты, однако, ответили, что приступят к работе только тогда, когда получат свою долю добычи. Не уступив им в этом, барон подкупил часть из них, и с их помощью к 25 мая артиллерия и штурмовые орудия были погружены на борт кораблей. Учитывая, что испанцы так и не заплатили выкуп за сохранность фортификационных сооружений, французы подорвали все бастионы города, после чего, снявшись с якорей, эскадра начала медленно выбираться из бухты.
Когда добрались до Бока-Чики, кто-то предложил оставить Галифе в форте Сан-Луис, отдав под его командование небольшой гарнизон из флибустьеров и солдат. Сам Галифе встретил это предложение с энтузиазмом; он даже пообещал удержать под своим контролем Картахену, если главнокомандующий дополнительно выделит ему еще сотню солдат, однако Пуанти нашел эту идею вздорной. Он сообщил Галифе, что если Дюкасс сможет обеспечить его своими людьми, то в форте будет оставлена артиллерия.
— Но, — добавил он, — я не могу дать вам ни одного человека из своих поредевших сил.
— Я берусь уладить все дела и найти людей, — заявил Галифе, — если флибустьерам немедленно отдадут их долю добычи.
На это барон ничего не ответил. 30 мая он приказал погрузить на корабли пушки из форта Сан-Луис-де-Бока-Чика, а сам форт разрушить. Как только приказ был выполнен, Пуанти сообщил флибустьерам, что они могут взять в Картахене любые товары, принадлежавшие испанцам, покинувшим город, но предупредил, что если они начнут грабить все прочие дома, он сожжет их фрегаты.
Наконец перешли к самому интересному занятию — дележу золота и драгоценных камней. В ходе дележа Дюкасс с удивлением обнаружил, что соглашение, заключенное между ним и бароном на Сен-Доменге, неверно трактуется. По договору флибустьеры и колонисты должны были получить долю добычи наравне с солдатами и экипажами королевских кораблей. Если учесть, что стоимость захваченной добычи в монете, золоте, серебре, драгоценных камнях и товарах равнялась 20 млн песо, а доля офицеров, солдат и моряков эскадры составляла V10 часть, или 2 млн песо, то получится, что люди с Сен-Доменга тоже должны были получить 2 млн. Но барон заявил, что договор, заключенный ранее между ним и правительством Людовика XIV, предусматривал иной порядок распределения награбленного: флибустьерам полагалась V10 часть с первого миллиона и по Узо — с последующих. В таком случае они должны были получить около 630 тыс, песо. В действительности Пуанти определил их долю в 40 тыс песо.
Познакомившись с результатами расчетов барона, Дюкасс пришел в ярость, а его офицеры решили, что период дипломатических игр закончился и пора переходить к силовым методам Был срочно созван военный совет. Наиболее горячие головы предлагали обстрелять и захватить корабль барона, но тут один из участников дискуссии воскликнул:
— И охота вам, братцы, связываться с этой собакой! Ведь он ничего нашего не увозит. Наша доля добычи осталась в Картахене, и там надо взять ее!
Хотя Дюкасс был против подобного решения проблемы, большинство офицеров высказалось за возвращение в Картахену; в тот же вечер вся пиратская флотилия встала на якорь у города Понимая, что это бунт, губернатор Сен-Доменга попытался примирить флибустьеров с моряками королевской эскадры: он послал Галифе к барону с сообщением о намерениях бунтовщиков и просьбой удовлетворить их требования, в то время как Ле Паж был отправлен к бунтовщикам с заданием удержать их от повторного грабежа города Увидеться с заболевшим главнокомандующим Галифе не удалось, а преемник барона вице-адмирал де Леви прямо сказал, что не побежит за разбойниками, «коих надобно повесить всех без исключения». Передать Дюкассу 100 солдат для подавления мятежа он также отказался.
Ле Паж, прибыв в расположение пиратской флотилии, добросовестно зачитал мятежникам воззвание Дюкасса; в воззвании говорилось, что своим поведением они оскорбляют величайшего в мире государя, который не виноват в бесчестном поступке одного из своих офицеров; что он, Дюкасс, сам поедет во Францию и, добившись аудиенции, лично передаст их жалобу королю; что они должны оставить мысль о возвращении в Картахену, а если, несмотря на все это, они будут непослушны, то возведут его, невинного и любящего их командира, на эшафот. Но флибустьеры отказались повиноваться, решив, что «птица в Картахене стоит двух в Версале».
— Лучше помочь себе самим, — заявил один из вожаков флибустьеров, — чем ждать небесных благ и решения из Франции, тем более что оно может не удовлетворить нас, если даже и дойдет до нас.
Ночью пираты высадились в городе. Захватив в плен дона Санчо Химено и некоторых других испанских офицеров, они согнали жителей — в основном мужчин — в кафедральный собор, притащили туда бочки с порохом и обратились к своим жертвам со следующим заявлением:
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
