— А другая причина?
— Другая… Я правда очень хочу, чтобы ты поехала. Поехала со мной. И ты это знаешь. И все-таки спрашиваешь. Значит, ты меня дразнишь. А стало быть, не в такой ты депрессии, чтобы не вылезать из дома. Вывод: ты едешь.
Мы долго смотрели друг на друга. Я отвернулась первой. Мое сердце колотилось все сильнее и сильнее.
— Я… Э-э. Мне нечего надеть.
Энгус разулыбался во весь рот, поняв, что я капитулировала.
— Езжай в халате, я не против.
— Еще бы, ты же в юбке.
— Да надевай что угодно. Мне все равно. Ты в любом наряде хорошенькая.
Он считает меня хорошенькой? Я вдруг улыбнулась.
— Ну что ж… Посмотрю, может, что-нибудь найдется.
Энгус кивнул с таким видом, точно и не сомневался в исходе разговора. Впрочем, возможно, так оно и было.
— Отлично. А я пока заварю чай. Линда, хочешь чаю? Мы скоро уходим.
— Нет, спасибо, — послышался приглушенный голос. Почти сразу раздалось нечто похожее на стук молотка. Что она там устроила такое, черт возьми?
Очутившись в комнате, я села на кровать и погрузилась в глубокие раздумья. Стремление, нет, желание… в общем, срочно хотелось что-то сделать, что-то предпринять… Это чувство нарастало во мне, как прилив. Даже желудок урчал от возбуждения.
Я соврала, сказав, что мне нечего надеть. У меня было парчовое платье цвета тутовых ягод, я отдавала его в чистку неделю назад, когда мы с Алексом готовились… ха. Я влезла в платье, ноги сунула в туфли с пуговками в духе двадцатых годов. Шляпки не было, но я отыскала подходящую по цвету ленту, чтобы перевязать свои кудри. Одеваясь, я бросила быстрый взгляд в зеркало. Щеки горели, глаза сверкали. На этот раз я и вправду выглядела хорошенькой. Отлично.
Энгус терпеливо ждал меня.
— Вот это да! Выглядишь сногсшибательно! — вырвалось у него.
— Большое спасибо. Ты тоже ничего, — ответила я.
Его ладная, крепкая фигура действительно на удивление хорошо смотрелась в килте.
— Как думаешь, может, мне позвонить твоей матери и предупредить, что ты не приедешь?
Господи, я и забыла о ней!
— Нет, не советую. Если, конечно, не хочешь, чтобы испанская инквизиция учинила тебе допрос, кто ты такой и зачем похищаешь старшую дочь.
Я позвонила ей сама. Мама накупила целую гору продуктов по случаю моего приезда, но ее так обрадовало известие, что я все-таки иду на свадьбу, что обижаться она не стала.
— Кто знает, может, ты встретишь там хорошего молодого человека, — сказала мама.
Я взглянула на Энгуса, мывшего кофейные чашки, и согласилась:
— Кто знает.
Энгус повернулся, как только я положила трубку.
— В путь? — спросил он, предлагая мне руку.
— В путь, — нервно ответила я.
— Пока, Линда!
В ответ раздалось какое-то сопение, и на этом мы ее и оставили.
По дороге в деревню мы почти не разговаривали. Я нервничала и барабанила пальцами по колену. Энгус даже мягко сжал мою руку. Насколько же его ладонь больше моей.
— Не волнуйся, — произнес он. — И не бойся. Мы им покажем.
Тут я кое-что вспомнила.
— Ты ведь не собираешься устроить эту заварушку с бомбами?
— Не знаю. Муки не уверена, что сможет их достать, и мы к тому же потеряли пехотинца в лице этой чертовой Франчески. Так что затея может и провалиться.
— И все же ты хочешь попробовать.
— Если понадобится.
Я кивнула и уставилась на дорогу.
— Ты ведь понимаешь, что это их не остановит?
— Нет. Зато разозлит.
Я повернулась и посмотрела на Энгуса. В его сощуренных глазах пряталась улыбка. Я улыбнулась в ответ.
— Можешь на меня рассчитывать.
— Правда?
— Да. Если он настолько сдурел, что все еще хочет на ней жениться, то от небольшой порции дыма его мозгам хуже не станет.
— Вот именно. Отвечаешь за здоровье старушек.
Я засмеялась; возбуждение нарастало. Я была готова ко всему и на все. В том числе и вырваться на свободу. И пуститься в любую авантюру.
— Вперед, к приключениям! — выкрикнула я.
— Вот как? — Энгус покосился на меня.
— Это предупреждение.
— Понял.
Сквозь облака, быстро мчавшиеся по небу, иногда проглядывало солнце. От вида церкви просто захватывало дух. Этот уголок казался совершенным, как викторианская картинка. Падуб рос повсюду: у ворот, у церковных дверей, вперемешку с боярышником, плющом и омелой. По-моему, это выглядело немного по-язычески, но очень красиво. У входа топталось несколько десятков гостей, слегка растерянных, как это часто бывает на свадьбах. Одни смотрели куда-то вдаль, другие настраивались на долгие часы общения с незнакомой публикой. Здесь были парочки, явно прибывшие издалека, раздраженные и чувствовавшие себя не в своей тарелке; пожилые родственники, явно готовые вцепиться в любого, кто проходит мимо, и душу из него вынуть, выпытывая подробности жизни бедняги.
Я отметила, как явно гости разделялись на два лагеря. Шикарные гости Аманды разговаривали громкими голосами, это были в основном молодые женщины и увлекающиеся регби мужчины, изображавшие, что имеют вес в Сити, или по крайней мере желавшие произвести такое впечатление своими запонками. Несмотря на холод, у церкви стояло множество автомобилей с откидным верхом; я высмотрела изрядное количество старомодных цилиндров и визиток, которые мне все равно нравились.
Гости Фрейзера, напротив, выглядели… просто нормально, если не считать того, что большинство мужчин расхаживало в юбках. В одной из женщин я узнала мать Фрейзера — я видела ее во время давней поездки; именно к ней меня и подвел Энгус первым делом. Надо же — она явно вспомнила меня и тепло улыбнулась. Здесь крутилось и несколько парней, знакомых по мальчишнику, я рада была снова увидеть их. Потом я заметила Нэша — он в одиночестве торчал под деревом. Я помахала ему:
— Эй, там, как дела?
Его смуглая кожа казалась зеленоватой.
— Да так, неплохо.
— Нервничаешь?
— Если честно… немного.
— Как твоя речь?
Нэш позеленел еще больше и принялся охлопывать себя сверху донизу.
— Э-э, она где-то здесь, точно…
— Не волнуйся, ты будешь на высоте. Но, послушай, разве Фрейзер не должен быть с тобой? Это же твоя обязанность — вовремя доставить его в церковь. Где он?
Нэшу, похоже, стало совсем муторно.
— Понимаешь, он сказал, что найдет меня здесь.
