— Не удивлюсь, если «Голубки» завтра утром не окажется в заливе. Это будет означать, что другой подонок взял на себя командование кораблем, а команде нет дела до того, что стало с прежним капитаном. Ему повезло, не пришлось убивать самому. В этом деле убийство — обычный способ борьбы за власть.
Девушка забросила свою шляпу в ближайшую шлюпку и столкнула ее в воду.
— Назад на «Розу».
— Я поеду с тобой, — заявил Вариан, направляясь за ней к шлюпке.
— Нет! Я хочу сказать… нет, лучше не надо. Кроме того, ты можешь понадобиться здесь.
Сент-Клер взял ее за подбородок и приблизил ее лицо к своему. Джульетта попыталась отклониться, но он крепко держал ее за плечи и заставил посмотреть себе в глаза.
— Неужели вы лишите меня даже малейшей надежды, мадам, на то, что этой ночью вам будет не хватать меня?
Джульетта, не отвечая и не двигаясь, смотрела ему в глаза. Вариан нежно погладил ее задрожавший подбородок и уже хотел убрать руку, когда девушка вдруг ухватилась за нее.
— Если честно… мне может понадобиться твоя помощь.
Она пошатнулась и начала клониться, вперед. Вариан подхватил Джульетту под руки и поднял. И тут он почувствовал, что ее штанина на бедре намокла.
— Этот ублюдок ранил меня, — снова шепнула она ему в шею. Тело ее обмякло, а голова бессильно запрокинулась.
Глава 19
— Я не падаю в обморок Я никогда в жизни не падала в обморок.
— Отлично. Мы скажем, будто ты потеряла столько крови, что удивительно, как еще дышишь.
Джульетта прищурила глаза.
— Мы вообще ничего говорить не будем, сэр. Посмотри сюда, — она показала рану на бедре, которая хоть и не была похожа на простую царапину, но не выглядела опасной для жизни, — еще на полдюйма глубже, и он задел бы мне вену.
Вариан послушно посмотрел на рану. Разрез на бедре был длиной с ладонь и сильно кровоточил, однако было видно, что края раны срастутся сами и накладывать шов не придется.
Ниже была еще одна небольшая ранка, и две более глубокие у колена, там, где голландец несколько раз ткнул ножом, пытаясь разрезать ее штаны. Вариан предположил, что именно эти колотые раны доставят Джульетте самые большие неприятности потом, когда она попытается натянуть сапоги.
Всю ночь Вариан провел, держа ее в объятиях, потому что, когда они вернулись на борт корабля и он помог ей снять окровавленные штаны, мужество окончательно покинуло Джульетту, и она начала дрожать как осиновый лист.
Это поразило Вариана до глубины души. Джульетта всегда была так уверена в себе, так управляла собой, так справлялась со своими эмоциями, что при виде неожиданной чисто женской реакции, простой человеческой слабости ему захотелось сражаться за нее с драконами всю оставшуюся жизнь.
Он смыл кровь с ее бедра, надел на нее чистую новую рубаху и сидел всю ночь в кресле, баюкая девушку на руках.
Джульетта тихо вздохнула и удобно устроила голову на его широком плече.
— Я только что услышала удар корабельных склянок, и небо уже светлеет. Скоро в дверь постучит Джонни Бой, он принесет мне печенье и сыр, а вот твой слуга Биком будет ломать руки, уверенный, что мы перерезали тебе горло и закопали труп в дюнах.
— Биком уже постепенно привыкает к моим долгим отлучкам.
Джульетта выпрямилась, посмотрела ему в глаза и поцеловала. В поцелуе не было ни вызова, ни попытки соблазнить. Это был просто поцелуй, соприкосновение губ и дыхания, касание тел. Тем не менее это прикосновение доставило удовольствие им обоим.
— Спасибо, — прошептала она.
— За что?
— За эту ночь. За то, что ты оказался на берегу, за то, что принес меня на корабль и лечил мои раны.
— Поверь мне, — пробормотал Вариан, — я был рад прийти тебе на выручку. И еще больше меня обрадовало, когда я обнаружил, что ты в конце концов тоже обычный человек.
— А у тебя была причина в этом сомневаться?
— Причина? Ты представляешь себе, чем занимаются сейчас состоятельные молодые женщины благородного происхождения в Англии?
— Я могу только гадать, — сказала Джульетта, нарочито вздохнув. — Вышивают монограммы на льняном белье? Мучаются, раздумывая, какое платье надеть к обеду? На какую из пьес барда с берегов Эйвона стоит пойти?
— С уверенностью можно сказать, что они не думают над тем, как атаковать испанскую флотилию. А если бы на них напала скотина вроде ван Нека, они, без сомнения, пребывали бы в шоке до конца своих дней. Господи Боже мой, Джульетта! Ты — капитан корабля, который участвует в схватках с испанцами. Ты носишь мужские штаны и сапоги и распеваешь песни с пиратами до восхода солнца. Ты можешь спать ночью всего один час. Ты владеешь мечом, как сказочный рыцарь. И у тебя полный корабль матросов, которые ловят каждое твое слово, выполняют любой твой приказ.
Посмотри только, что ты со мной сделала меньше чем за две недели. Я вручаю фальшивые бумаги, даю ложные показания, совершаю государственную измену и предательство, не говоря уже о лишении бедного лейтенанта Бека его формы.
Ты заставила меня спать на голом полу, как будто это пуховая перина! На самом деле, если бы здесь, на Карибских островах, было больше женщин, похожих на тебя, то я испугался бы за судьбу всех мужчин, чьи пути тут пролегают.
Выражение ее лица резко изменилось, и она быстро соскользнула с его коленей. Джульетта порылась в бумагах на письменном столе в поисках трута и кремня, чтобы зажечь свечу.
Вариан встал, разминая затекшие ноги, и поморщился, выпрямляя спину. Он согнул и разогнул руки, запустил пальцы в волосы, потом вышел на галерею.
Ночь отступала, как будто чья-то гигантская рука раздвигала занавес. Тонкая полоска на востоке сначала порозовела, потом стала золотой и перламутрово-серой, краски менялись постоянно, по мере того как всходило солнце. На берегу все еще светились фонари и горели костры. Дул прохладный утренний бриз, но в нем уже ощущалась надвигающаяся тропическая жара, ветерок разносил по заливу запах древесного дыма от костров, на которых начали готовить еду, запах песка, соли и рыбы. У большинства кораблей, покачивающихся на якорях в заливе, на палубах горели большие лампы, и Вариан мог разглядеть крошечные фигурки, которые спускались с мачт или поднимались на смотровые площадки.
Мужчин было очень много, но их судьбу решали за них другие. Спрашивали ли матросы своих капитанов, почему они приняли то или иное решение? Сообщали ли капитаны своим матросам о том, что ждет их, если они отважатся на приключения — такие, как то, которое им предстоит сейчас?
Теоретически план Симона Данте звучал очень убедительно. Каждый капер должен постараться захватить хоть одно вражеское судно. Тридцать семь каперов, таким образом, сократили бы испанскую флотилию почти наполовину. Внушительная цифра, если не вспоминать, что в конвое будут испанские военные корабли, имеющие на борту от сорока до шестидесяти орудий. Некоторые более мелкие каперские суда вооружены лишь десятью или двенадцатью пушками, и им придется держаться вместе, чтобы представлять хоть какую-то опасность для врага.
