— Не знаю, что тебе сказать. Мне стало легче. Я понимаю, как непросто тебе было все рассказать.
— Не плачь, Дана. Я этого не вынесу.
— Уже не плачу. — Она вытерла щеки. — Мы были молоды, Джордан, и оба делали ошибки. Прошлое уже не изменишь, но мы можем расставить все по своим местам и попытаться снова стать друзьями.
— Мы уже взрослые, и жить нам нужно сегодня. Если ты хочешь дружбы, я буду твоим другом.
— Ладно. — Дана неуверенно улыбнулась и протянула руку.
— Но тебе нужно знать еще кое-что. — Он с силой сжал ее пальцы. — Я тебя люблю.
— О! — Сердце Даны замерло. — Боже!
— Я все время помнил о тебе. Чувства, которые я испытывал к тебе тогда, были чем-то вроде оставшегося в земле корня. Время шло, я пытался вытащить этот корень, но он оставался во мне. Когда я возвращался в город, чтобы повидаться с Флинном, и случайно встречал тебя или ты бросала на меня взгляд, ростки из этого корня каждый раз поднимались над землей чуть выше.
— Господи, Джордан…
Он чувствовал, что должен рассказать все до конца, чего бы это ему ни стоило.
— В этот раз, когда я постучал в дверь Флинна, а открыла ты, у меня было такое ощущение, будто побег мгновенно вырос на десять футов и обвился вокруг горла. Я люблю тебя, Дана. Я не могу убить это чувство, а если бы и мог, не стал бы это делать. Теперь я кладу свое разбитое сердце у твоих ног. Оно твое — делай с ним что хочешь.
— Как ты думаешь, что я собираюсь с ним делать, дубина? — Она бросилась в его объятия.
Джордана затопила волна чувств — облегчение, радость, наслаждение. Он уткнулся лицом в ее волосы.
— Именно на такой ответ я и рассчитывал.
Первое, что услышала Дана, вернувшись в «Каприз», был громкий спор. На ее взгляд, без этого важного элемента дом нельзя считать настоящим. Склонив голову, она прислушалась к звукам, доносившимся из ее будущего магазина, и прижала палец к губам, призывая молчать вошедшего следом Джордана.
— Ничего я с собой не сделаю! Я прекрасно умею управляться с электрической циклевочной машиной. Вы просто не хотите расставаться со своей игрушкой.
— Во-первых, циклевочная машина — это не игрушка. — Голос Брэда звенел от холодной ярости, и Дана с трудом удержалась от смеха. — А во-вторых, когда я закончу этот участок, что уже давно было бы сделано, если бы вы не ныли…
— Я не ною! — В ответе Зои в равных долях смешивались сарказм и обида.
Дана дернула Джордана за руку.
— Ты будешь рефери на этом ринге, — шепнула она. — Мне нужно поговорить с Мэлори.
— Почему я не могу поговорить с Мэлори?
— Настоящий мужчина не испугается…
— Не испугается, не испугается. — Он двинулся на звук голосов.
Дана вздохнула, расправила плечи и пошла в противоположном направлении. Ей предстояло давать объяснения.
Стены в помещении, предназначенном для главного зала галереи Мэлори, были закончены. Выглядели они просто великолепно. Дана отметила это, прислушалась к звукам, доносившимся из соседней комнаты, и различила голос Мэлори, подпевавшей Бонни Рэйтт[30].
Дана еще раз вздохнула и вошла к подруге. Мэлори водила валиком вверх-вниз и покачивалась в такт музыке.
— Ты включила музыку на всю катушку, чтобы поддерживать ритм или заглушить сексуальное напряжение, идущее из коридора?
Мэлори повернулась и опустила валик, давая отдых рукам.
— И то и другое. Как дела?
— А как я выгляжу?
— Лучше. — Мэлори обвела ее взглядом с головы до ног. — А если честно, то просто великолепно.
— Именно так я себя и чувствую. Теперь самое главное. Я должна извиниться. Мне было плохо, и я сорвалась. А ты ведь пыталась помочь.
— Для этого и нужны друзья. Утешать друг друга и стараться помочь. Вы оба были такими несчастными, Дана.
— Это уж точно. И не без причины. Каковы бы ни были мотивы Кейна, он показал мне сцену из моей жизни. Я не могла просто забыть о прошлом, о той боли, которую пережила. Мне нужно было преодолеть это, разобраться, взглянуть со стороны. Понять…
— Ты права.
— Нет, это ты была права! — Дана сняла куртку и бросила на подоконник. — Я не пыталась разобраться с прошлым — ни начать наши отношения с Джорданом заново, ни разорвать их. Я просто похоронила их в неглубокой могиле. Мы оба это сделали.
— Вам нужно время, чтобы снова узнать друг друга.
— Ты опять права. Сегодня ты выбила сто из ста.
— Я не совсем понимаю, что это значит, но постараюсь не сдавать позиции. Итак, ты встретилась с Джорданом, вы все обсудили и добились понимания хотя бы в том, что любите друг друга.
— Снова в десятку…
Увидев, что глаза Даны наполнились слезами, Мэлори вытащила из кармана платок и протянула подруге.
— Спасибо. Он сказал мне то, чего никогда не говорил. Не знаю — не мог или не хотел. Впрочем, неважно почему. Наверное, не был готов. А если честно, мы оба не были готовы. Я любила Джордана, но этого оказалось недостаточно, чтобы понять, что он переживает и что ему нужно. Что мне самой нужно, в конце концов! Я была слепа, и в голове у меня вертелась одна мысль: «Мне нужен Джордан Хоук». Точка. Я не думала о том, что мы будем делать вместе, как будем жить вдвоем и что каждый из нас должен сделать, чтобы укрепить наши отношения. Я не думала о будущем.
— Ты была молода и влюблена… — Мэлори взяла у Даны платок и сама вытерла глаза.
— Да. Я любила его всем своим существом. Но теперь я могу предложить Джордану больше. Это просто удивительно…
— Дана…
Блестевшие от слез глаза Даны широко раскрылись. Она быстро заморгала и повернулась к стоявшему в дверном проеме Джордану:
— У нас тут женский разговор.
— Дана, — повторил он и шагнул к ней.
Она увидела бурю чувств в его синих глазах, почувствовала, как его руки обнимают ее. Джордан приподнял Дану, так что ей пришлось привстать на цыпочки, и поцеловал.
— Ой! — Мэлори, смутившись, закрыла лицо платком.
— Ладно, я просто хотела сказать… — Зоя вбежала в комнату и замерла посередине. Увидев застывшую в объятии пару, она прижала руку к сердцу. — Ой! — Зоя хотела вытащить из кармана платок, но вошедший вслед за ней Брэд сунул ей в руку свой.
— Спасибо. — Она вытерла глаза. — Но у меня есть платок!
— Мой ничем не хуже.
Джордан отстранился от Даны.
— Мне нужно кое-что сделать.
