Входила в крохотную кухню и замирала на пороге, забыв, зачем пришла.
Самой себе она казалась рыбкой, бестолково мечущейся в круглом, полном золотистого электрического света, аквариуме. Одновременно она смотрела на этот аквариум снаружи, бесстрастно изучая, прикидывая, насколько еще хватит у рыбки сил, скоро ли она начнет биться о стенки аквариума или просто сложит плавнички и всплывет кверху брюхом.
Паника трогала ее отвратительными липкими пальцами и именно эта мерзкая липкость привела Юринэ в чувство.
С самого детства она была болезненно чистоплотна, несвежая блузка приводила ее в ярость, а случайное пятно на школьной форме повергало в глубокое уныние.
Девушка остановилась, глубоко вдохнула и медленно-медленно выдохнула. После чего достала из шкафа свежее полотенце и пошла в душ.
Стоя под обжигающими струями, она чувствовала, как к ней возвращается спокойствие.
Потом она села в ванной на корточки, обхватила руками колени и горько расплакалась.
Тяжелые упругие струи били ее по худенькой спине с выступающими позвонками, кожа наливалась краснотой, а она все не могла остановиться.
Произошедшее было настолько диким и несправедливым, что не укладывалось в голове Юринэ. Кто-то не понятно зачем, походя, разрушил несколько жизней и, наверное, даже не обратил на это внимания.
Шмыгая носом и всхлипывая, она встала, держась за край ванной. С силой растерлась жесткой массажной рукавицей, постояла еще несколько минут под душем, успокаивая дыхание, решительно закрыла кран.
Накинув легкий халат, босиком пошла в комнату, где достала с верхней полки тяжелую деревянную коробку. Для этого ей пришлось придвинуть стул и все равно – до верха она достала, только встав на цыпочки.
Юринэ принесла из коридора газету, разложила на столе и откинула крышку коробки.
Пистолет ей подарила Марта.
Зайдя в очередной раз в контору Кинби, она увидела трясущуюся от злости Юринэ и в своей обычной манере спросила, какая паскуда посмела ее довести до такого состояния.
Кинби в то время вел муторное дело о шантаже, и однажды, по дороге на работу, к Юринэ подошли двое неумело пытавшихся быть вежливыми «шестерок», в пиджаках, распираемых перекачанными плечами, и завели беседу о том, что было бы неплохо, если бы такая симпатичная и умная девушка обзавелась новыми друзьями. Которые, надо сказать, готовы хорошо заплатить за определенные сведения. А если девушка не такая умная, как они решили, то, ведь, кто-нибудь ее может и вразумить.
Юринэ упросила Марту ничего не рассказывать Кинби. Хотя она недавно работала на детектива-вампира, но о том, как он расправляется с теми, кто угрожает ему или его знакомым, была наслышана.
На следующий вечер Марта водрузила на ее рабочий стол деревянный ящик и сказала:
– Открывай.
Юринэ подняла крышку и обомлела.
Довольная Марта торжественно возвестила:
– Автоматический. Семнадцатизарядный. Калибр девять миллиметров. И весит, полностью снаряженный меньше килограмма. Владей.
Протесты Юринэ Марта решительно пресекла. Попросту махнула рукой, развернулась, и вышла, не слушая воплей девушки.
Кинби попытался выяснить, с чего это лейтенант Марино делает его секретарше подобные подарки, но Марта и тут, махнула рукой и заявила, что только идиот считает лучшем подарком для честной работающей девушки бриллианты. Хороший автоматический пистолет, дескать, куда практичнее.
Оружие буквально заворожило Юринэ лаконичным угрожающим изяществом и скрытой мощью.
С тех пор она регулярно ходила в тир и с удовольствием тренировалась.
Достав пистолет, девушка взвесила его в руке и отложила в сторону, после чего принялась снаряжать обоймы.
Звонок заставил ее вздрогнуть так, что патроны раскатились по столу, один упал на пол и закатился под стол. Юринэ не раздумывая загнала обойму в рукоять пистолета, сняла его с предохранителя и, держа оружие в опущенной руке, бочком направилась к двери.
Звонок снова разразился трелью.
Посмотрев в глазок, она увидела высокого худощавого мужчину в сером плаще-пыльнике и, зачем-то, черных очках.
Он спокойно стоял перед дверью, оружия видно, вроде бы, не было. Но это ничего не значило.
– Хотели бы убить, уже убили бы, – решила Юринэ, и в этот момент незнакомец заговорил:
– Кинби послал. Сказал, вам помогать.
Юринэ надолго задумалась. Открыть дверь? А если это ловушка? Она может понадобиться тем, кто убил Марту, не только мертвой.
Неизвестный подождал, Юринэ слышала, как он переминается с ноги на ногу на лестничной площадке, затем сказал:
– Кинби говорил – не поверите. Тогда сказать – он просил вас узнать о южанах. Которые приехали в Город. Теперь верите?
Она открыла дверь.
Шагнув через порог, странный человек посмотрел на пистолет, и сказал:
– Еще просил не пугать.
И Юринэ успокоилась окончательно.
Они молча стояли друг напротив друга в тесной прихожей, пока хозяйка, наконец, не спохватилась:
– Ой, проходите же. Есть хотите?
Дэмьен закивал в ответ, и Юринэ обрадовалась. Можно было делать что-то привычное и мирное.
– Тогда пойдемте на кухню.
Гость проскользнул мимо нее, и девушка заметила, как тихо он двигается, насколько ловко и экономно каждое его движение.
– Вас как зовут? – наконец сообразила спросить она.
– Дэмьен, – ответил гость, устраиваясь на стуле в углу.
Юринэ сама не заметила, как начала рассказывать нежданному гостю все, что знала.
О том, как впервые пришел к Кинби тот человек, что просил найти его сестру, которая, это сразу ясно, никакая ему была не сестра, и как напали на их контору и ей пришлось стрелять, а Марта, то есть, лейтенант Марино… Тут голос Юринэ дрогнул и она, зашмыгав носом, поставила на стол масленку и закрыла лицо руками.
– Она приходила ко мне. Совсем недавно приходила. Вот в прошлый вечер, – тихо сказал Дэмьен. – Она его любила. Очень. Давайте теперь поможем.
Юринэ закивала, длинно глубоко выдохнула, и ответила:
– Да. Я понимаю. С утра и начнем.
Кивнула в сторону комнаты:
– Там компьютер. Я сейчас проверю все гостиничные базы, а утром еще и позвоню нескольким своим знакомым. Если найдем подходящих приезжих, будем следить.
Рассвет встретили на кухне.
Сидя на табуретке, подобрав под себя ноги, Юринэ говорила, говорила, говорила, выплескивая ужас прошедших дней.
Дэмьен молча крутил в ладонях огромную чашку зеленого чая и молчал.
