- Вперед! - заорал Тюмюк, взмахнув рукой с пистолетом, словно комиссар на известной фотографии. - Они отстали! Со стороны русских раздался звучный писклявый крик:
- Только суньтесь, чурбаныыыы... Идите назад к тюленю!
- Дерьмо!! - не выдержав, воскликнул Ылдя, выбегая из-под прикрытия Софрона, и вытаскивая пистолет.
Он пробежал сквозь все поредевшее воинство, присел на одно колено, прицелился и быстро выстрелил. Ничто не произошло в стане отряда русских воинов. Кто-то там усмехнулся; взбешенный Ефим вскочил, сжав руки в кулаки, и тут случилось нечто неожиданное и непонятное: чье-то тело резко выпрыгнуло перед Ылдя, и тут же пало навзничь, сраженное вражеской пулей. Ылдя отскочил назад, смешавшись со своими солдатами и в ужасе посмотрел туда, где он только что был.
- Это Тюмюк... - потрясение прошептал он. - Он спас мне жизнь, он закрыл меня от пули...
- Войско! - рявкнул он. - Вперед! Отходим!
Они вновь побежали, бросив застреленного в висок Тюмюка на дорожке, и Софрон снова бежал за спиной Ефима, и опять держал свои руки у него на плечах.
Ылдя плакал, утирая слезы кулаками в грязи.
- Я... несправедлив... Я... Он спас... он... Такой...
- Так вы хоть тело его возьмите! - возмущенно сказал ему Жукаускас на ухо. - А может, он вообще жив?!
- Точно!.. - ошарашенно проговорил Ылдя. -Воины! Стоять! Осипов! Чюппюю! Взять тело!
Все опять остановились; вышел один рослый якут с печальным лицом.
- Осипов погиб, ваше величие, - сокрушении доложил он.
- Вечная память, - отозвался Ылдя. - А Борисов?!
- Я! - выпалил маленький толстый солдат и, промаршировал к Ефиму.
- Ваше величие! Воин Борисов по вашему приказанию прибыл! Айхал!
- Добре. Вместе с воином Чюппюю, немедленно принесите тело наиславнейшего тойона Тюмюка. Ясненько?!
- Приказ понял.
- Все уяснили?
- Наиточнейшим образом.
- Старший - Чюппюю.
- Конечно, - сказал рослый якут, приобннмая Борисова за плечо.
- Выполняйте.
Чюппюю и Борисов зигзагообразно побежали назад. Русские все еще стояли и беседовали о чем-то своем, громко смеясь. Якуты достигли лежащего бездыханного Тюмюка и осторожно наклонились над ним, направляя автоматы на русских. Но ничего не произошло; никто не собирался на них нападать.
- Забирайте свою падаль!.. - раздался русский писклявый крик. - Нам не надо!..
Там опять рассмеялись, и Борисов с Чюппюю резко схватив труп, помчались обратно, тяжело дыша.
Их ждал грустный Ылдя, теребящий носовой платок. Перед ним положили Тюмюка, лицо его было бледным, глаза смотрели в темнеющее небо.
- Вечная слава! - торжественно проговорил Ылдя, обращаясь к воинам. - Вот герой Якутии, спасший царя Якутии! В его честь я переименовываю город Алдан. Отныне Алдан будет называться Тюмюк! А он - герой - будет торжественно похоронен на главной площади, и его памятник будет стоять в ее центре, вместо лысого Ленина, который никого в своей жизни не спас! И рассказ о сегодняшней битве, а главное, о подвиге Тюмюка, займет свое почетное место в будущих наших олонхо. Пусть этот тойон станет примером для вас всех, ибо вот она - истинная жизнь за царя!.. Его дети, если таковые имеются, станут для нас любимцами, а его род будет вечно почитаем династией Софронов. И река <Алдан> будет рекой <Тюмюк>! Я учреждаю орден Тюмюка для особо храбрых, и выделяю деньги из казны на премию Тюмюка для особо талантливых. Воина Борисова я награждаю первым орденом Тюмюка!
- Куй! - радостно воскликнул Борисов и поднял вверх три пальца. - Гоп-гоп, процветай, Якутия!
- Вот так вот. И пусть не закончится слава этого дня, не стихнет музыка этих битв, не уйдет память этих дел. Пусть никто из потомков не забудет подвигов предков! Якутия - это все! Якутия - это мир! Якутия навсегда!
Ылдя наклонился над телом Тюмюка, любовно посмотрел на него и закрыл Тюмюку глаза.
- Спи спокойно, великий муж, мы отомстим за тебя и сложим о тебе песнь и торжественный рассказ! А теперь, воины, мы уходим. Шагайте вперед; мы отправляемся назад - в Тюмюк!
Все двинулись; Жукаускас пошел рядом с Ефимом и похлопал его по плечу, утешая. Борисов подошел к телу Тюмюка, готовясь взять его за ноги, но тут, прямо над ним, выросла огромная фигура разгневанного Чюппюю.
- А почему это тебе дали орден, а мне нет?! - злобно спросил он.
- Не знаю, - безразлично ответил Борисов.
- А я знаю, - сказал Чюппюю и вонзил длинный якутский нож Борисову между ребер.
Онгонча седьмая
Чюппюю был тут же схвачен Семеновым и Чохухом, как только Борисов, сдавленно крикнув, замертво рухнул на Тюмюка. Он попытался вырваться, ударив ногой Чохуху в колено, но Семенов резко заломил ему руку, и Чюппюю злобно застонал.
- Что там? - громко осведомился Ылдя, кладя свою ладонь Жукаускасу на голову.
- Ваше величие! - немедленно ответил Хабырылла. - Он только что убил Борисова!
- Как?! Что?!
- Чюппюю убил Борисова!.. Кавалера вашего ордена!..
- Мы вместе труп несли, - пожаловался Чюппюю, сопротивляясь цепкой хватке Семенова, - а орден только ему дали! Почему?!
- А тебе какое дело?! - гордым голосом проговорил Ылдя, подходя к нему. - Ты еще будешь царя обсуждать?!
- Нет-нет... - испуганно промолвил Чюппюю, задыхаясь, - я как раз не вас, а его, так просто вышло, не сдержался, это случайно, извините,, я смою кровь, мне ударило в голову, виноват, я не прав, я обиделся, надо быть смиреннее, отмотать бы минуточки две назад...
- Поздно, дундучина!.. - сожалеющим тоном воскликнул Ылдя. - Омерзительное преступление! Гнуснейший поступок! Ты сам засунул свою душу в Нижний Мир! Ведь зависть - это самое вонючее, что есть под небом. Если ты режешь из-за зависти, то проклят будешь. И вот мой приговор: пожизненное заключение в ямке, среди дерьма. И имя твое будет обессмертено, чтобы никому неповадно было заниматься такими вещами, и пускай никто тебя не кончает, даже если попросишь сам, иначе твое место займет.
- Да вы что!.. - ошарашенно крикнул Чюппюю. - Ни хрена себе!
- А ты думал, - усмехнулся Ефим. - Вот так вот.
- Да я ж только что за вас проливал...
- Все! - громогласно заявил Ылдя. - Это - указ царя! Обсуждению и пересмотру не подлежит!
- Да тьфу же!.. - сокрушенно вымолвил Чюппюю и смачно плюнул Чохуху на сапог.
- Войско, идем! - скомандовал Ылдя. - Плечи вперед! Нас не сломят временные неудачи! Тюмюк ждет нас!
- Марш!.. - раздались голоса старших, оставшихся в живых.
