Лорд Рудольф поклонился:
— Простите, я забылся.
— Все в порядке, — поспешно сказала Эванджелина. — Уверена, вы будете счастливы вернуться домой после того, как побывали в той ужасной тюрьме.
— В этом были свои приятные моменты.
— Без сомнения, Англия будет рада вашему возвращению, — пробурчал Остин.
— Будут и такие, кто не обрадуется. И к сожалению, эти немногие могут сделать меня несчастным.
Остин холодно посмотрел на него. Этот лорд всегда говорил загадками. Казалось, дружеские отношения между мужчинами, которые были прошлой ночью, исчезли.
Эванджелина снова поспешила вмешаться:
— Вы должны писать нам, Руди.
Губы его дрогнули в усмешке.
— Конечно, дорогая. Я буду писать письма вашему мужу, как и положено. Возможно, он даже прочитает их вам.
Взгляд Остина стал грозным.
— Может быть, вы успеете на корабль сегодня вечером.
Эванджелина стала между мужчинами.
— Боже, я ведь хотела написать родителям о своем замужестве. Они ни о чем не знают. И я не знаю, что им может рассказать обо мне мой сводный брат.
— Буду рад доставить ваше письмо, — сказал лорд Рудольф.
Остин взял бокал вина с ближайшего столика и поднес его к губам.
— Я уже написал им.
— Написал?
— Да. Когда мы пришвартовались, я передал письмо на отходящий корабль. Написал, что собираюсь жениться на тебе и с этого времени беру на себя заботу о твоем содержании. И еще написал, что они обращались с тобой отвратительно.
Эванджелина уставилась на него:
— Ты написал… такое моему отчиму?
— Да. Их поведение относительно того щенка, которого ты бросила, было возмутительно.
— Ты и это ему написал?
— Да.
Она подавила истерический смех.
— О Господи!.. Мой отчим никогда больше со мной не будет разговаривать.
— Надеюсь. Теперь я буду заботиться о тебе, Эванджелина. У тебя ни в чем не будет недостатка. Вчера я изменил свое распоряжение. Я решил обеспечить тебя как мою жену — и как мою вдову.
Лорд Рудольф поднял брови:
— Как вы романтичны…
Эванджелина посмотрела на мужа, сердце ее было полно любви.
— Ты так добр ко мне.
— Защищая свои инвестиции, — с циничной улыбкой сказал лорд Рудольф.
— Нет, вы к нему несправедливы. Остин всегда был добр. Он мог бы повесить моего сводного брата, а меня бросить в свой бриг и больше не думать о том, что станется со мной. Но он помогал мне и заботился обо мне все плавание.
Остин, смягчившись, проговорил:
— Не смотри так на меня, Эванджелина.
Она поморгала, прогоняя слезы.
— Почему?
— Потому что от этого мне хочется тебя поцеловать, а я не могу это сделать, когда Уиттингтон смотрит.
Лорд Рудольф ухмыльнулся:
— Я не возражаю.
Остин отставил бокал с вином и посмотрел на жену; его взгляд остановился на ее губах. Протянув руку, он провел по ее губам пальцем.
— Эванджелина, попроси, чтобы я поцеловал тебя, — произнес он хрипловато.
Она судорожно сглотнула.
— Остин, поцелуй меня, пожалуйста.
Он наклонился и провел губами по ее губам. Дрожь страсти пробежала по ее спине и сосредоточилась между ног. И она тотчас ощутила болезненный укол в сердце. О, как же ей будет не хватать его!
Послышались тихие аплодисменты и смех мужчин. А миссис Милхаус громко всхлипнула.
Остин выпрямился, на его губах играла победная улыбка.
Эванджелина вспыхнула и пробормотала:
— Господи, мне нужно заняться гостями.
Она проскользнула под рукой Остина и, изобразив улыбку, направилась к своей кузине. Оглянувшись, увидела, как Остин смотрел на нее, согревая ее своим взглядом.
Единственным изъяном в ее плане было присутствие кузины Бет и миссис Милхаус. Ни одна из этих леди не была близка с ней, и было бы трудно объяснить им все.
Эванджелина пошепталась с миссис Милхаус, и добрая женщина пригласила кузину Бет зайти к ней и уютно посидеть в ее гостиной. Эванджелина пообещала вскоре присоединиться к ним.
Она проводила дам до входной двери, потом вернулась в гостиную, где теперь оставались только мужчины. Сердце ее колотилось; она ужасно нервничала. Но она должна была сделать то, что запланировала. Да, должна!
Она посмотрела на Остина. Ох, как он был великолепен в темном сюртуке и в лайковых бриджах. Кружевные манжеты ниспадали на его сильные руки, — на руки, которые так ласково поглаживали ее, когда они лежали в постели. Эти же руки возбуждали ее, вызывая желание, пробуждая в ней женщину.
Его гладкие волосы, как всегда, были стянуты в хвостик, а рыжеватые пряди сверкали в залитой солнцем комнате. Темные же глаза, сейчас спокойные, прошлой ночью говорили о разрывающих его душу страданиях. Прошлой ночью ей хотелось только одного — сделать счастливым его.
И сейчас она сделает это… своим способом.
Эванджелина закрыла за собой дверь и стала перед мужчинами. Мистер Сьюард перехватил ее взгляд, и она едва заметно кивнула ему. Затем громко проговорила:
— Джентльмены, прошу внимания!
Разговоры в комнате стихли. Все мужчины посмотрели на нее. Остин же нахмурился.
Эванджелина глубоко вздохнула:
— Ну, давайте!
И все как один, повернувшись к ее мужу, вытащили из карманов смотанные веревки. Сьюард отдал приказ — и мужчины, накинувшись на ошеломленного Остина, повалили его на пол.
Глава 27
— Какого черта?..
У Остина перехватило дыхание, когда он рухнул на ковер и Осборн коленом нажал на его грудь. Он прерывисто дышал, размахивая руками, потом схватил Осборна за ногу и опрокинул его на спину.
Остин уже собирался подняться, но Сьюард успел броситься на него. Молодой человек был полон энергии, которой Остин лишился за десять трудных лет на море. Он едва успел блокировать руки Сьюарда, но тот снова вцепился в него.
Кто-то схватил Остина сзади. Остин ударил нападавшего локтем и услышал, как выругался Уиттингтон. Проклятый англичанин! Тут подскочил еще один мужчина, схватил капитана за руку и заломил ее ему за спину. И тотчас же веревка впилась в его запястья.
Но что же происходило?.. В ходе схватки он заметил Эванджелину, державшуюся в стороне. Она зажала рот руками. Это она дала мужчинам сигнал напасть на него. Неужели и она, и Уиттингтон, и все члены его команды заодно с Гейнсборо?
