– Я счастлив там, где я сейчас. – Генерал на секунду подумал о Дейзи – теплой, округлой, честной, доброй и гордой Дейзи. – Очень счастлив.
– Я хотел бы сказать, что благодарен случаю иметь возможность извиниться за недопонимание.
– Мария была не «недопониманием», Бидл.
Генерал давно простил Билла. Тем более что не их давняя дружба именно Билла сделала виновником того, что Мария полюбила не низкорослого Генерала, решившего утопить свое разбитое сердце в алкоголе. Но сейчас Генералу было необходимо, чтобы этот человек действительно чувствовал себя виновным – не в своей тарелке.
Иначе говоря, нужно было, чтобы Бидл был готов оказать ему услугу. Сегодня это единственная задача. К счастью, Том Шонесси не был посвящен в планы Генерала.
Хотя миссия, которую добровольно возложил на себя Генерал, была всецело в интересах Тома.
Генерал спросил, придав голосу твердость и несколько дерзко:
– С Марией все в порядке? Бидл устало улыбнулся:
– Да.
Генерал выдержал паузу ровно настолько, чтобы Бидл почувствовал неловкость.
– Тебе известно что-то о «Белой лилии», Огастус? Легкая, благодарная улыбка.
– Да. Театр Тома Шонесси. Красивые девушки.
– Думаю, тебе интересно узнать, Огастус, что я создал собственный кордебалет из очень талантливых танцовщиц. И они все наняты «Белой лилией».
Глаза Огастуса Билла широко распахнулись.
– Где я могу их увидеть?
– В том-то и все дело, Огастус. Они появятся только на сцене нового грандиозного развлекательного центра под названием «Семейный эмпориум».
– Это идея Шонесси?
– Да.
– В таком случае не приходится сомневаться, что эти представления будут иметь бешеный успех.
– Без сомнения, – согласился Генерал. – И я хотел бы попросить тебя об одной услуге, Огастус.
– Все, что угодно, – поспешил ответить Бидл.
– Мы хотели бы получить благословение знаменитых личностей. Точнее, хорошо известного знатока балета.
На мгновение Бидл задумался и довольно улыбнулся:
– Это, мой друг, будет не так уж сложно.
В тихой, залитой солнечным светом комнате Сильвия вместе с Жозефиной занималась починкой костюмов. Из за стенки доносились размеренный стук молотков и едва слышные голоса рабочих, незлобно переругивающихся между собой. Покой в комнате нарушила экономка:
– Леди, внизу виконт Грэнтем и леди Грэнтем.
Сильвия вскочила так резко, что крыло феи, на котором она зашивала прореху, свалилось на пол, словно подбитая бабочка.
– Они ищут девушку по имени Сильвия Ламо… или что-то в этом роде. Какая-то странная фамилия. Они предполагают, что она может находиться в «Белой лилии». – Миссис Пул весело засмеялась, сочтя это полным абсурдом. – Мистер Шонесси послал меня найти вас. Я могу сказать виконту и леди Грэнтем, что таких здесь нет?
– Я… – Сильвии не хватило воздуха, чтобы что-то сказать. Она некоторое время молча взирала на экономку, потом в растерянности повернулась и уставилась на Жозефину.
Словно очнувшись, Сильвия нервно пригладила руками волосы, поправила платье и, так и не произнеся ни слова, выбежала из комнаты.
У прохода возле сцены рядом с незнакомой парой – судя по словам экономки, супружеской четой – стоял Том Шонесси. Очень высокий, белокурый, импозантный мужчина был похож на Тома тем, что его привлекательность тоже можно было назвать опасной. Должно быть, это был виконт Грэнтем.
Том был спокоен и, казалось, задумчив. Заметив Сильвию, он, по своему обыкновению, не улыбнулся, а просто стал внимательно наблюдать за ней. Сильвия чувствовала на себе его взгляд, который словно физически притягивал ее к себе.
Внимание Сильвии было приковано к невысокой женщине.
Замедлив шаг, Сильвия остановилась в нескольких футах от нее, скрестив перед собой руки.
«Она симпатичная. Она не похожа на меня. Боже милостивый, она похожа на маму. Только взгляни на ее красивое платье. Она – член моей семьи. Моя семья. Моя сестра».
Эти мысли теснились в голове Сильвии, и от волнения она не могла говорить. Не отрывая глаз, Сильвия смотрела на Сюзанну Уайтлоу, урожденную Холт. Леди Грэнтем. Она приложила ладонь к губам, и слезы подступили к ее глазам.
К счастью, Сюзанна, похоже, испытывала те же самые эмоции, так что не стоило опасаться, что кто-то сочтет ее невежей.
Сильвия первая смогла сделать книксен. Ее сестра, Сюзанна, леди Грэнтем, нервно улыбнулась и тоже сделала книксен.
Они приближались друг к другу медленно, с осторожностью, словно обе боялись, что кто-то из них исчезнет или испарится. Сестры протянули друг другу руки, их пальцы соприкоснулись… «Моя плоть и кровь», – с удивлением подумала Сильвия, сжимая прохладные ладони сестры.
– Ты очень похожа на нее, – словно выдохнула Сильвия.
– А ты нет. – Сюзанна была взволнована не меньше Сильвии и, может быть, поэтому несколько нервно рассмеялась.
– Говорят, что я похожа на него. – Сильвия была растеряна и тоже, как могло показаться, легкомысленно рассмеялась. Хотя ничего смешного в происходящем не было и не могло быть. Они просто были рады увидеть друг друга, но им было трудно поверить в то, что это правда.
Воцарилось молчание – то ли от неловкости, то ли от благоговения.
Его нарушил Том:
– Почему бы вам, мисс Ламорье, не пригласить вашу сестру к себе?
Сильвия вздрогнула, услышав, как Том произнес ее настоящую фамилию.
– Спасибо. – Сильвия взглянула на него, словно пытаясь до конца оценить значение сказанных им слов. На момент она встретилась с его глазами.
Она взяла под руку Сюзанну и повела ее к лестнице, ведущей наверх.
Сюзанна и Сильвия много лет берегли миниатюрные портреты матери. Сейчас они стали для них символом семейного воссоединения. Молодые женщины наконец узнали, что не были чужими друг для друга.
– Твоя горничная… – начала было Сюзанна.
– Мадам Габон?
– Да. Она сказала, что ты балерина, Сильвия. Еще она рассказывала, как ты знаменита.
– Я балерина, – подтвердила Сильвия. – И я действительно знаменита, – добавила она без ложной скромности. – По крайней мере в Париже. Меня знают и в других странах.
– О Боже! – воскликнула сестра. – Кажется, в нашей семье все умеют танцевать. Кроме меня. Если не говорить о вальсе.
– О вальсе стоит помнить всегда, – хмуро отозвалась Сильвия.
Сюзанна засмеялась, и это очень понравилось Сильвии. Похоже, Сюзанна любит смеяться.
– Сабрина тоже наша сестра?
