— Вам приказано стоять! — монотонно нудит флайбой.
— А колесо от троллейбуса не хочешь? — бросившись на него, сбиваю его с ног. Это предпоследняя модель, и мне удается вырвать у него автомат.
Но увернуться от его соседа уже не удается. Второй флайбой так огрел меня прикладом по голове, что только искры из глаз посыпались. С трудом устояв на ногах, чувствую, как кровь хлынула из раны, и за воротником становится горячо.
А стая уже работает вовсю. Надж высоко подпрыгнула и с места взвилась в воздух. Хлопает крыльями над двором, но высоко не поднимается, зависла под электрифицированной сетью. Тотал впился в щиколотку флайбоя, и мне слышно, как клацнули по металлическому каркасу, прорвав тонкую шкуру, его зубы.
— Бей в основание позвоночника! — раздается у меня за спиной.
Разворачиваюсь и вижу пробирающегося к нам Джеба. Руками и ногами он отражает сыпящиеся на него со всех сторон удары.
— Бей их в основание спинного хребта, — подсказывает он. — Там изъян в конструкции.
Какие, спрашивается, у меня причины ему верить? Ну, вешал он мне лапшу на уши, что он мой отец. И что с того? Но, с другой стороны, терять мне нечего. Почему не попробовать?
Увильнув от только что звезданувшего меня флайбоя, захожу ему с тыла и изо всей силы сбоку поддаю ему ногой прямо по копчику. Хрясь! Ноги у него подгибаются, и все его туловище, как на шарнирах, складывается от бедра пополам. Он валится в пыль, и через секунду полностью гаснут лампочки его глаз.
121
Дальше все было как во сне. Как будто мне снится, что мне одиннадцать лет и я сражаюсь плечом к плечу с Джебом. Это он учил нас драться. Он учил побеждать любой ценой. Это Джеб научил тысяче трюков и приемчиков, научил забывать боль и всегда идти вперед. Теперь рядом со мной он разит флайбоев, и мне кажется, будто вернулись старые дни: он меня учит, а я снова ребенок и притворяюсь, что он мой отец.
— Ставь блокировку! — крик Джеба вывел меня из неуместной задумчивости. Инстинктивно подчиняясь, выбрасываю вперед руку, как раз вовремя, чтобы защититься от удара в челюсть.
— Надж, Ангел, бейте их пониже спины! — ору я своим. — Это их наповал косит.
Постепенно удача начинает нам улыбаться. Если только удается зайти флайбою за спину, процентов восемьдесят за то, что роботу конец.
Неприятность только в том, что последние инструкции Ангела прошли мимо части мутантов, и они продолжают молотить друг друга, а заодно и нам достается. У меня за спиной Ари, не глядя, швыряет их одного за другим через голову туда, где двор усеян трупами и изувеченными, но еще живыми телами. Он видит, как я переламываю флайбоя ударом в спину, и разворачивается повторить мой прием. Флайбой ухитряется задержать его ударом в челюсть, и я вижу, как голова Ари дергается вверх.
Рыча от ярости и восстановив равновесие, Ари группируется и бросается на противника… но внезапно, с по-детски удивленным лицом, начинает медленно оседать на колени.
— Прикройте меня! — кричу я Надж, Ангелу и Тоталу и бросаюсь к Ари. Хватаю его под руки и пытаюсь помочь ему снова подняться на ноги. Впустую. Мне его не поднять.
— Макс? — голос у него недоуменный и беспомощный.
— Ты ранен? Больно? Где? — бессвязно допытываюсь я.
Он опускает глаза себе на грудь. Но там не расцветает красных пятен крови. Он качает головой:
— Я только…
Он снова поднимает на меня глаза. Я ясно вижу его взгляд, взгляд семилетнего парнишки, такого же маленького, как и тот, который когда-то всюду таскался за мной по пятам.
— Я только… Ой, Макс… — выдыхает Ари и всей тяжестью рушится мне под ноги. Он такой тяжелый, что тянет к земле и меня, и я падаю рядом с ним на колени. Глаза у него еще открыты. Я смотрю ему в лицо, трясу за плечи.
— Ари, Ари! Давай, вставай, сейчас все пройдет! Ари, пожалуйста…
Вокруг нас гудит побоище. Но Ари молчит.
— Ари! — Я в ужасе прижимаю два пальца к артерии у него на шее, стараюсь нащупать пульс.
Ему пришел срок. Здесь и сейчас. В пылу боя. Прямо у меня на руках.
122
О Боже! Меня как будто вывернули наизнанку и вынули из меня душу. Несколько секунд я в оцепенении смотрю на его изуродованное лицо, на его невидящие глаза. Горло мне сдавило судорогой. С горькой нежностью закрываю ему веки.
Глаза мне обжигают горячие слезы, и я с трудом сдерживаю рыдания. Бедный, несчастный ребенок. Куда бы он от меня ни ушел, хочется верить, что там не ждут его ни страдания, ни боль. Что там он будет любим и нужен и так же прекрасен, как его душа.
Тяжело вздыхаю, оглядываюсь и вижу, что вокруг по-прежнему кипит смертный бой. Времени ни у кого нет ни на слезы, ни на проводы друга. Просвистевшая мимо пуля напоминает, что я сама в любой момент могу расстаться с жизнью, и, подняв глаза, вижу занесенный у меня над головой приклад — еще один флайбой вот-вот размозжит мне череп.
Меня захлестнул гнев. Осторожно опускаю Ари на землю.
— Я вернусь за тобой, — шепотом обещаю я ему и в ярости хватаю первого попавшегося под руку флайбоя. Изо всех сил сворачиваю ему шею. Когда тот падает, я уже занята следующим. От удара в спину он валится вниз, как мешок гнилой картошки. С оглушительным ревом вырываю у него автомат и, раскрутив его над головой, сбиваю с ног еще трех роботов. Ударом в хребет их приканчивают Джеб и Надж.
Ари умер… За что? Ради чего? Почему ему выпала такая горькая доля? Почему в его короткой жизни он не видел ничего, кроме одиночества и боли?
— Ари! — Джеб, наконец, увидел своего сына. Бросился к нему и упал рядом с ним на колени. Пораженный, он подхватывает на руки огромное мертвое тело и прижимает его к груди. Забыв о своей безопасности, он склоняется над Ари:
— Прости меня. Прости. Я так виноват… — За шумом боя я Джеба совсем не слышу, но отчетливо вижу, как его губы складываются в эти скорбные слова.
Потом Джеб поднимает голову и перехватывает мой взгляд. В глазах его стоят слезы. Я никогда раньше не видела, чтобы Джеб плакал. Он повышает голос так, чтобы я наверняка его услышала:
— Омега не может уследить за быстро движущимися предметами.
Жду, может, он еще что-нибудь к этому добавит. Но это все, чем Джеб может мне помочь.
Спасибо, Джеб. Значит, и у Омеги есть слабости и недостатки. Отлично! Примем к сведению. Сказал бы еще, что у него есть кнопка выключения…
Но вообще-то, кто знает, где сейчас Омега. Скорее всего, на подиуме под директорской юбкой прячется.
Разворачиваюсь и устремляюсь обратно в битву с единственной извечной мыслью воина: «или ты, или противник. Главное — победить!» Каждый мой удар гулко отдается по всему телу. Но в сумасшедшем приливе энергии не замечаю ни синяков, ни усталости. Как бейсбольной битой размахиваю автоматом из стороны в сторону: хлобысть — флайбою в плечо; хрясь — в спину, и ему конец.
