— Первый вопрос, — говорит Директор, и толпа замирает в предвкушении дуэли познаний. — Стены замка имеют высоту восемнадцать футов и толщину семь футов. Их длина сто двадцать семь футов. Один кубический ярд камней и цемента весит тысячу сто двадцать футов, или полтонны. Требуется вычислить вес стены замка, или, другими словами, сколько тонн камней и цемента содержится в стенах замка.
Омега уставился в пространство, явно начав вычисления.
— А вдруг их придется чинить, — предполагает Надж.
— А строительные компании на что? Взял да нанял, если уж так эту тюрягу чинить потребуется. А по мне, пусть бы она рассыпалась на веки вечные.
— Это элементарное вычисление, — с прежним гонором вещает Директор.
— Раз элементарное, так сама и вычисляй. Ну-ка, попробуй!
— Я ничего не признаю. Я просто говорю, что эти вычисления совершенно бесполезны. Как насчет разобрать и собрать замок? На скорость. Вот и посмотрим, кто быстрее, я или Омега.
— Две тысячи триста девяносто шесть и три десятых тонны, — высчитал, наконец, Омега.
— Давай, умник, теперь скажи мне, если ты летишь на высоте восемнадцать тысяч футов над землей со скоростью, скажем, сто сорок миль в час. Встречный юго-западный ветер — семь узлов. Как быстро ты долетишь из Филадельфии в Биллинг в Монтане?
Омега сосредоточенно свел брови и начал расчеты.
— Ты хочешь сказать, что в состоянии произвести это вычисление? — спрашивает в микрофон Директор.
— Я хочу сказать, что я окажусь там своевременно, а, может быть, и ранее, — кричу я ей. — Твои вопросы тупые. В них никакого прока. Они не имеют никакого отношения к способности выживать.
— В нашем новом мире — имеют, — говорит Директор. — В твоем — не имеют. Но с твоим миром покончено.
119
День сегодня, определенно, не задался. Эти состязания — пустая трата времени. В любой момент можно ожидать удара током. Я проигрываю мальчишке. И последнее, что мне остается, это сражение не на жизнь, а на смерть.
И Клыка все еще нет рядом.
Я знаю, ему просто не хватило времени сюда долететь. Можно еще надеяться, что он будет здесь часов через шесть. Но это минимум. А у меня шести часов нет. Мой решающий час — сейчас и ни минутой позже.
Смотрю на Надж и Ангела. Надж молча психует. Пальцы судорожно щиплют бока свитера. Лицо у Ангела сосредоточено так, как бывает, когда она пытается что-то внушить первому встречному. Внезапно вспоминаю, что доктор Мартинез моя настоящая мама. Мне за мою жизнь столько врали, что поверить во что-нибудь окончательно практически невозможно. Но ведь она МОЖЕТ быть моей мамой.
Мне надо ее увидеть. Ее и Эллу. Мою сестру.
А раз так, мне необходимо отсюда вырваться. Любой ценой.
Мутант, стоящий рядом с Ангелом, нахмурился в явном недоумении. Вижу, как Ангел пристально на него смотрит. Что-то тут неладно. Потом мутант наклоняется к соседке и шепчет ей на ухо так тихо, что слов мне не разобрать.
Но Ангел, похоже, довольна, и у меня перехватывает дыхание.
— Что происходит, моя девочка? — шепчу я ей сквозь зубы.
— Сейчас начнется что-то интересное, — на лице у нее сияет удовлетворенная улыбка.
— Поясни, что ты имеешь в виду под «интересное»?
— Сейчас все сойдут с ума.
— В каком смысле?
— В потрясающем, — она обводит глазами толпу.
— Настало время решающей схватки! — вещает в рупор Директор.
И тут небеса разверзлись… Как бы тебе это описать, мой дорогой читатель? Представь себе, что мутанты наглотались веселящего газа и спустили все тормоза. Повсюду завязались мелкие и крупные драчки. Мутанты колотят кого ни попадя. Многие хорошо натренированы на рукопашный бой, но даже они попросту пустили в ход когти и зубы. Короче, дубасят друг друга, кто во что горазд.
— Внимание! Стоять! Что происходит? — орет вне себя Директор.
— Они просто больше не хотят здесь находиться. Им надоело тебя слушать, — спокойно комментирует Ангел, обозревая происходящее.
— Мы больше не хотим здесь находиться! — вопит многоголосая толпа мутантов.
— Им надоело быть «образцами под номером Х». Они заслуживают человеческого отношения, — тихо поясняет Ангел.
— Нам надоело быть «образцами под номером Х»! Мы заслуживаем человеческого отношения! — вторят ей все как один мутанты.
Так-так… Я внимательно оглядываюсь вокруг, оценивая возможности побега.
— Они не пешки. Не результаты ваших экспериментов, — продолжает Ангел.
— Мы не пешки! Не результаты ваших экспериментов! — ревет толпа.
— Они люди, клоны или мутанты, не имеет никакого значения. Они все, в первую очередь, люди. — Ангел пододвигается ко мне вплотную и берет меня за руку.
— Мы люди, мы тоже люди! — грозно гремит по двору.
— О'ке-е-ей! — я собираю вокруг себя Надж, Ангела, Ари и Тотала. — Делаем ноги. Сначала все к стене, пробирайтесь вдоль нее, а там посмотрим, может, найдем где-нибудь лазейку.
Они кивают, и мы начинаем пробираться сквозь царящий всюду хаос, отражая на ходу тычки и удары и распихивая всех попавших под руку.
— Роботы! — командует Директор, и флайбои мгновенно передергивают затворы. — Немедленно взять толпу под контроль!
120
Как будто мало того, что все вокруг молотят направо и налево. Теперь еще на нас накинулись кровожадные роботы. С пушками.
Продолжаем пробираться сквозь толпу к замковой стене. Вижу, как флайбои вклинились в бушующее на тюремном дворе море. Никому от них нет пощады.
— Почему они все дерутся друг с другом? — удивляется Надж у меня за плечом. — Им бы логичнее было всем объединиться против флайбоев.
— Правильно! Как же я сразу не додумалась, — Ангел на секунду останавливается. Брови ее напряженно сплетены.
И тут, один за другим, мутанты вокруг нас прекращают драки, оглядываются по сторонам и обрушиваются на флайбоев.
Хватаю Ангела за руку и, пригнувшись, снова проталкиваюсь сквозь царящую повсюду сутолоку.
— Ты очень, очень опасный ребенок, известно тебе это? — ласково укоряю я ее.
Она довольно улыбается.
Я даже не заметила, как чуть не врезалась в плотный строй флайбоев. Взгляд вверх — надо мной нависла черная механическая харя ирейзера, светящаяся красными лампочками электронных глаз.
