Признаюсь, мне хотелось сделать тоже самое.
— Отпусти! — прохрипела Дарья, и Тёма тут же отлетел на пару метров, кубарем прокатившись по снежному полотну.
— Ты же обещала! — я бросилась к ней, готовая выцарапать глаза.
Она перевела взгляд на меня, выставив перед собой руку для защиты:
— Я сдержала обещание.
— Он обратился!
Она вздохнула, поднялась, отряхивая с одежды снег и одарила меня насмешливым взглядом:
— Я не могу вылечить его от ликантропии. Я сняла проклятие. Ты просила именно об этом.
— Но он превратился в волка и убежал!
— И что? — она пожала плечами. — Это происходит со всеми оборотнями в полнолуние. Побегает и вернётся. Ближе к утру. А нам надо возвращаться сейчас.
Она затащила на сани корыто и пошла собирать разбросанную Ваней одежду. Тёма схватил её за руку:
— Он останется оборотнем?
— Обычным оборотнем, — она выделила первое слово. — Нельзя снять две трансформации. Второй ритуал убьёт его.
— Значит, ты всё-таки помогла? — виновато спросила я.
— Да. Не благодарите. Я сделала это ради Вани. И чтобы не быть вам должной.
— Спасибо, — я обхватила её за плечи и прижала к себе. Она не вырвалась. Замерла в моих объятиях, как неживая. Когда я отстранилась, заметила в её глазах слёзы. Девушка тут же отвернулась, пробурчав, что надо возвращаться в город — в лесу сейчас небезопасно.
Ваня действительно вернулся утром и проспал до обеда. Я надеялась, что теперь, когда всё хорошо, мы с Тёмой помиримся. Нет, он общался со мной вроде бы как раньше, но спал в отдельной комнате. Мы больше не муж и жена, а скорее дружные соседи. И это разрывало мне сердце.
Снова и снова снился один и тот же сон: я на развилке двух дорог, по правую сторону поляна, залитая солнцем, по левую — тёмный лес. Меня тянуло туда, за деревья, словно они скрывали что-то важное. За моей спиной стояла бабушка, я не видела, но знала и почему-то не могла обернуться.
— Это не твой путь, — говорила она, когда я поворачивала голову в сторону леса. — Там только темнота, а ты — дочь Света.
Я стояла в замешательстве, не в силах двинуться с места. Деревья шуршали листвой, лаская слух и обещая раскрыть тайну. А на поляне всё как на ладони: я видела там каждую кочку и точно бы не оступилась. Там надёжно, тепло, там меня ждут. Но в лесную чащу тянуло как магнитом.
— Я больше не приду, но всегда буду рядом, — сказала бабушка. — Ты знаешь, что делать.
Я обернулась, но никого не увидела. И проснулась.
Глава 66. Предложение
Позже, в один из вечеров, заявился Сандер. Я пригласила его войти, он переступил порог и, прислонившись к двери, несколько секунд молча разглядывал меня, вызывая неловкость. Вышел Тёма и остановился за моей спиной. Я чувствовала его сбивчивое от злости дыхание.
— Хочу пригласить тебя на ужин, — приторно улыбнулся мне Сандер. — Кое-что обсудить.
— Можем обсудить здесь.
— Это деловой ужин, — он метнул насмешливый взгляд в сторону Тёмы. — Сегодня в десять. Я пришлю машину.
Вампир развернулся и исчез за дверью, не дожидаясь моего ответа. Тёма буквально пылал от ярости, аж вены на шее вздулись. Я робко положила руки ему на плечи и посмотрела в глаза:
— Он мне не нужен.
— Зато ты ему нужна! Вцепился как клещ! — процедил муж сквозь зубы.
— Это всего лишь ужин.
— Надеюсь, он не тобой ужинать собрался!
— Тём, зачем ты сам себя заводишь? Это деловая встреча.
— Делай, что хочешь, — он снова отстранился и смотрел на меня как на чужую.
В полдесятого у дома остановился автомобиль. За рулём — незнакомый мужчина, и я замешкалась.
— Садитесь, Сандер ждёт в ресторане.
Оказалось, совсем рядом — мы ехали не более пяти минут. Я увидела его высокую фигуру издалека — ждал у входа, заметив машину, сделал несколько шагов навстречу и помог мне выйти.
Мы заняли столик у окна, в дальнем углу. Сандер потягивал из бокала заменитель крови, мне принесли фрикасе из курицы.
— Ты совсем не можешь есть обычную еду? — поинтересовалась я.
— Могу. Смысла нет — она не даёт насыщения. И на вкус как бумага. Разве что плохо прожаренный стейк. Или алкоголь. Если сильно постараться, могу даже опьянеть.
Есть не хотелось, я слишком нервничала из-за того, что он так близко. Как бы я не отрицала, я что-то чувствую к Сандеру. Что-то тёмное, тягучее и довольно сильное. Но это не любовь. Официант налил в бокал вино, и я жадно сделала три больших глотка — в горле сухо, как в пустыне.
— На следующей неделе мы покинем город, — сказал он, чуть растягивая слова. — За лесом прекрасное место для нового поселения.
— Тебе необязательно уезжать. По крайней мере, сейчас.
— Знаю. Но Вандербург теперь не особо подходит для вампиров.
— Некоторые остались, их устраивают новые законы.
— Меня — нет. Мы построим свой город со своими правилами.
— И стоило свергать Лидию, чтобы в итоге создать нового монстра?
— Я не собираюсь повторять её ошибки, я уже говорил, что не разделяю её взгляды, — Сандер смотрел на меня исподлобья, немного снисходительно, словно объяснял ребёнку элементарные вещи. — Мы — хищники, всегда были и всегда будем. Если кормить хищника травой, рано или поздно он сойдёт с ума и загрызёт хозяина и всех, кто попадётся на его пути. Охотиться для нас — нормально.
— Вы можете питаться синтетической кровью, её для того и создавали, чтобы вы не нападали на людей! Мы сидим в ресторане, и ты цивилизованно пьёшь её из бокала, а не бросаешься на первого встречного.
— Представь, что ты, к примеру, больше никогда не попробуешь ароматного борща, только суп из пакетиков. Почти тоже самое, ведь так? Что для тебя вкуснее? — Он наклонился через стол и, прищурившись, сверлил меня взглядом. На губе застыла капля синтетической крови, от её вида к горлу подкатила тошнота. — В этом мире тот, кто сильнее, ест более слабого, нравится тебе или нет. Думаешь, курица на твоей тарелке хотела умирать? Её хорошо кормили, ухаживали, а потом — хрясь! И отрубили голову, чтобы ты вкусно поела.
Рука задрожала, и вилка, не удержавшись, полетела вниз. Теперь куски мяса на тарелке вызывали рвотный рефлекс, я медленно отодвинула её от себя.
— Что, аппетит пропал? — сочувственно усмехнулся Сандер. — Вы такие же, как мы. Карл озвучил законы нашей общины, и ты удивишься, но на строительство нового города записалось много добровольцев. Большинство из них — обычные люди.
— После террора, что устроила Лидия, такие правила им кажутся более
