от порывов холодного ветра. Ей и раньше приходилось слышать странные вещи из уст пациентов, но в этот раз она чувствовала, нет, была уверена в том, что это не ложь и не плод больного воображения.
– Можно на «ты»? – вопросила доктор и, не дождавшись ответа, продолжила. – Зачем ты ему подыгрываешь? В чем провинились те несчастные, которых ты манил прямиком в его логово?
– Ничего личного, это часть сделки! – пожал плечами Даниил. – Он сказал, что, если я приведу ему чертову дюжину душ, возможно, получу вольную. Я решил попробовать.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь про вольную? Он имеет над тобой власть? – тяжело сглотнув, уточнила Егожина.
– Вы все видели, доктор. Там, в мире снов, я на цепи. Точно дворовый пес, я лязгаю звеньями, совершая короткие вылазки. Но даже это происходит нечасто. Обычно я сижу в клетке или подвергаюсь пыткам. Вы даже не представляете, на что он способен… Я устал, страшно устал от такой жизни. – Карпов мученически зажмурил веки.
– Но ведь сейчас ты здесь, со мной… говоришь, жестикулируешь, все понимаешь. Разве это не есть жизнь?
– Конечно нет. Да, я слышу и вижу вас, а если подойду чуть ближе – наверняка уловлю тонкий аромат волос. Разрешите коснуться – почувствую нежную гладкость кожи, но все это не со мной. Настоящий я – где-то очень далеко. Плаваю в глубинах холодной ночи, слышу собственный голос издалека и едва контролирую тело. Я могу заставить руку подвинуться, а ногу согнуться, но это словно дергать за веревочки, вынуждая марионетку плясать. Я с вами и не с вами одновременно. Это чувство убивает. Не могу сосредоточиться ни на чем, кроме той слабости, что охватила тело с момента пропажи души.
– А как ее можно вернуть? Тебе известны способы?
– Боюсь, что вам это не под силу. Все в порядке. Забудьте обо всем, что я рассказал, иначе станете моей соседкой по палате! – улыбнулся Карпов, тяжело вздыхая.
– Почему ты завел речь о пожаре? – не унималась Даша. – Если он действительно случится, как ему помешать?
– В ту ночь вы всех разбудили сигнализацией. Увели души у него из-под носа. Выдумали историю про запах гари и вышли сухой из воды. Паук не прощает подобного. Он жестко наказывает. Вот увидите: он приведет сюда настоящий огонь и спалит дотла больницу вместе со всеми, кто ее населяет. Если вы не полная дура – бегите! Бегите со всех ног и не возвращайтесь. Я обречен, но вы еще можете спастись.
– Знаешь, это прозвучит глупо и банально, но я давала клятву Гиппократа. Для меня это не пустой звук.
Внезапно распахнувшаяся дверь застала парочку врасплох. Марина Потехина ворвалась в кабинет бесцеремонно, не удосужившись постучать.
– Ухты-пухты! Извините, не знала, что у вас тут встреча! – лукаво прищурилась она.
– Мы закончили! – поспешила заверить Даша, выключая диктофон.
Не придав словам коллеги особого значения, Потехина улыбнулась и скрылась в коридоре.
– Послушай, Даниил, если сегодня все повторится, я тебя вызволю! – уверенно кивнула Егожина.
– Глупость и безрассудство, но, насколько мне удалось понять, отговорить вас невозможно.
– Ты же мой пациент, я несу за тебя ответственность! – строго заключила девушка и взглядом указала на дверь.
– Как знаете, Дарья Алексеевна, видит бог: я пытался вас остановить… – понуро выдавил из себя Карпов, направляясь к выходу.
Остаток вечера пролетел незаметно. Скопившаяся бумажная волокита ускорила время. Дарья и глазом не успела моргнуть, как стрелки часов показали полночь. Очередное добровольное дежурство в ночь. В ожидании того, что могло произойти, Егожина нервно кусала губы. Вместе с тем, как пустела больница, таяла уверенность доктора в собственных силах. Идея отправиться на выручку Даниилу начала казаться тем самым бредом, о заразности которого предупреждали профессора на кафедре.
Что, если Дарья ненароком подхватила ментальный недуг от собственного пациента? Вдруг появление Карпова странным образом запустило механизм саморазрушения в некогда крепкой и стабильной психике? Давно забытый синдром «студента-медика» вновь обретал реальные черты. Боязнь обнаружить в работе собственного мозга то или иное отклонение еще никогда не терзала Егожину так сильно. Плюнуть и закрыть глаза на творящиеся странности? Или попробовать соприкоснуться с миром, что до недавнего времени казался выдумкой? Даша терялась в сомнениях, но в глубине души уже знала ответ.
Это было похоже на боязнь темноты, с которой рано или поздно справляется каждый ребенок. Первая ночь без настольной лампы кажется непреодолимым испытанием, безумием, которое оттягиваешь до последнего! Малышке Даше в этом смысле пришлось даже труднее, чем сверстникам. По какой-то неведомой причине она панически боялась мрака. Каждая попытка уложить ее спать превращалась в маленькую психотерапию – мать и отчим вкрадчиво объясняли, что страшиться нечего. Мол, все эти звуки, подозрительные скрипы и силуэты – лишь игра воображения, а ты в ней – ведущий! В любой момент можешь сказать стоп или поменять правила.
Будучи послушной крохой, Даша кивала и улыбалась, но в то же время искренне верила, что родители ошибаются… Не со зла, а по неведению они заставляли ее поверить в то, что ночь – самое безопасное время, когда за каждым ребенком приглядывает ангел-хранитель. «Он сидит у изголовья и сыплет тебе сонную пыль в глаза… Вот почему их так не хочется открывать поутру!» – подмигивала мама, целуя дочурку в лоб. От этого на душе у малышки становилось тепло и спокойно.
Но стоило ночнику погаснуть, а двери закрыться, сладкие речи старших теряли силу, оставляя девочку наедине с неизбежным. Нечто просыпалось, стоило Даше расслабленно обмякнуть. Грубый удар в провисающую железную сетку кровати вынуждал распахнуть глаза и замереть в оцепенении. Словно мореплаватель, потерпевший кораблекрушение и чудом уцелевший на крошечном плоту, Егожина молилась, чтобы чудовище, атакующее снизу, ушло!
Чаще всего так и случалось. Пара толчков, стон-другой – и все прекращалось… на какое-то время. Но бывали ночи, когда неведомое зло расходилось не на шутку. Тогда Даша чувствовала, как место у изголовья занимал не ангел-хранитель, а кто-то другой. Зловонное, тяжелое дыхание, скрежет зубов и отвратительные прикосновения ледяного языка, приходящиеся на непокрытые одеялом части тела. Малышка каждый раз задерживала дыхание, чтобы не закричать. Спасти могли только робкие шаги матери в коридоре. Странным образом они вынуждали чудовище скрыться, с чем не справлялись ни молитвы, ни соль, которой по совету бабушки кроха посыпала пол вокруг собственной кровати.
Теперь, два десятилетия спустя, Дарье вновь приходилось возвращаться в ужас бессонных ночей. На этот раз спасителей у нее не осталось: мама живет в другом городе, отчим не так давно умер. Но и сама Егожина уже не та малышка, что трепетала с наступлением полночи. «Я смогу постоять за себя и за тех, кто на меня рассчитывает!» – уверенно произнесла доктор и, накрывшись пледом, попыталась заснуть.
– Дарья Алексеевна, подъем! – раздался знакомый
