Капитан сдвигает очки на лоб, трёт глаза, выпрямляется, оборачивается…
– Чего застыли?! – рявкает он. – Работы ни у кого нет, что ли?! Михалыч, выдай им лопаты, пусть хоть парковку почистят! А ты, – он на миг ловит мой взгляд, – пойдём. И выруби эту хрень уже!
Он снова хватает меня за рукав и тащит за собой. Я заставляю себя погасить пламя и улавливаю тихие вздохи за спиной. И эти тоже нервные какие-то, а ещё полиция…
Князев впихивает меня в ближайший кабинет, резким жестом выгоняет оттуда троих молодых парней, запирает дверь и хлопает ладонью по столу:
– Садись. Рассказывай.
Я расстёгиваю куртку, опускаюсь на стул и осторожно, как бомбу, кладу телефон на стол так, чтобы не видеть экрана. Князев косится на него с отвращением, как юная барышня – на таракана. Гошка соскакивает с моего плеча и рычит – не то на телефон, не то на капитана. Я быстро объясняю про Сашку – уехал на работу, прислал Настасью, не вернулся, а камера, а машина…
Капитан шевелит губами, словно очень хочет сплюнуть, но не хочет потом убираться.
– Ребята ездили с утра в этот ваш салон, – говорит он почти спокойно. – Девки сказали, хозяйки сегодня не было. По месту прописки какой-то дальний родственник, заявил, что она там не живёт, а где живёт, он не в курсе. Проверили, не врал.
Я сцепляю руки в замок, пытаясь сосредоточиться. Если в салоне её нет, она может быть где угодно…
– Вы же можете… отследить, где телефон?
Он пожимает плечами:
– Примерно с той же точностью, что машину. Номер квартиры не узнаем.
Я прикрываю глаза. Жаль, что Знак Саламандры не компас, разыскать кого-то не поможет, только вот жжётся, зараза…
Жжётся.
Я медленно поднимаю взгляд на Князева. Тот стоит напротив, таращится на экран – я краем глаза вижу, что на новом фото два человека и, кажется, совсем нет одежды. Ладони капитана лежат по обе стороны от телефона, пальцы изогнуты и напряжены, словно пытаются проткнуть столешницу, а вот перстня, который отслеживает враньё, почему-то нет…
Оглядываюсь, встаю, из стоящего на подоконнике кувшина наливаю в стакан воды. Вынимаю из сумки яйцо с сывороткой, откручиваю верхнюю часть, цепочка тонко и неприятно звякает по стеклу.
Со стуком ставлю стакан перед Князевым, чувствую, как дрожат пальцы:
– Пей.
Он смотрит на меня исподлобья:
– Это что?
– Не отравлю. Пей. А то спалю к чертям собачьим.
Он смотрит на меня, хмурится… И вдруг ухмыляется. Кивает. Обхватывает стакан ладонью, медленно подносит к лицу, резко выдыхает в сторону, словно собирается пить чистый спирт. Запрокидывает голову. Вливает в себя воду. Отшвыривает стакан в угол, по полу со звоном разлетаются осколки. Снова опирается обеими руками на столешницу, опускает голову, и выбившиеся из хвоста волосы падают на лицо. Глухо интересуется:
– Скоро подействует?
Я пожимаю плечами – понятия не имею, в какой момент дядя Гриша начал говорить о своих тайнах не по доброй воле, а под действием магии. Князев медленно опускается на стул, растирает ладонями лицо, откидывается на спинку, прислушивается к себе, и во взгляде отчаяние мешается с надеждой. Он аккуратно расстёгивает верхнюю пуговицу пиджака, запускает руку во внутренний карман, на миг замирает – а потом вынимает какие-то бумаги и швыряет мне:
– Смотри.
Я поднимаю три сложенных пополам листка, разворачиваю, сперва цепляюсь взглядом за знакомую фамилию, потом остальные буквы тоже складываются в слова… Зачем тут Сашкины анализы?!
Поднимаю взгляд, Князев делает нетерпеливый жест:
– Вон, где маркером обведено.
Откладываю листок, кладу рядом второй. Ага, Дементьев Игорь Сергеевич – это, видимо, Игоряша, и да, подчёркнутые маркером значения совпадают. Видимо, травили, в смысле, пытались приворожить их одной и той же дрянью…
Третий листок содержит анализ крови Князева Олега Андреевича.
Нервно сглатываю. Капитан с ухмылкой разводит руками, потом опирается локтями на стол и прячет лицо в ладонях.
– Пнул вечером эксперта, – глухо объясняет он. – Ты сказала, что Игорь… Я подумал… Да чтоб меня, я ведь сам, своими руками его в этот её салон отправлял, чтобы не светиться лишний раз!..
Он продолжает что-то бормотать о том, что Игоряшу знал четыре года, отличный был парень, умница и девушка у него, пожениться собирались летом, и выходит ведь, что вот это он, Князев, лично виноват в гибели друга, а Знак Саламандры не разбирается в тонкостях, но спалить-то надо было не Игоря…
– Заткнись.
Сопровождаю слово хлопком по столу, капитан умолкает и медленно убирает от лица руки. Смотрит на меня.
– Я всю ночь торчал тут, – произносит он, и голос вздрагивает. – Боялся выйти. Боялся, что она явится, просто поманит, и я… Она звонила, наплёл какой-то чуши, мол, у меня тут работа, парни погибли, надо искать убийц… и не хочу, не хочу, понимаешь?!
Я тянусь к телефону, не смотрю на экран, не смотрю, закусываю губу, смахиваю лишнее, открываю присланную Виталькой карту:
– Значит, она… там?
Он зажмуривается, потом одновременно пожимает плечами и мотает головой. Похоже, не было с утра в салоне никаких ребят.
– Не могу… Против неё… Сука, ну зачем так… – бормочет капитан, потом чуть повышает голос. – Коновалов обещал какое-то противоядие, но это не сегодня, не успевает. Сожрал все средства от ментальных воздействий, какие в кабинете были, Семён у меня аптечку чуть не силой отобрал. Пока ещё есть силы сопротивляться, увижу – каюк.
Он зло машет рукой. Я одновременно сочувствую ему и злюсь, потому что прямо сейчас Сашка в руках этой твари, а мы тут разговариваем, а надо… А не знаю я, что надо, потому что фотки эти дурацкие ещё ничего не доказывают, кроме того, что кто-то хорошо отдыхает, но мне страшно, господи, почему мне так страшно и так холодно, и кажется, что время вот-вот закончится…
От входа доносится несколько хлопков – этакие ленивые аплодисменты. Я подпрыгиваю и оборачиваюсь. Непривычно молодой Кощеев входит в кабинет прямо сквозь запертую дверь, без улыбки смотрит на меня, коротко взмахивает на привставшего капитана каким-то удостоверением – я замечаю только тёмно-зелёную «корочку» и серебряные буквы. Окидывает взглядом разложенные на нём бумажки.
– Отстранён, – коротко бросает он в сторону Князева. Тот скептически изгибает бровь:
– Это по какому же…
– Особый отдел берёт дело под свой контроль. Да, приказа ещё нет, да, напрямую мне ты подчиняться не обязан. А вот ей подчинишься, раз Саламандра участвует.
Кощеев на миг сжимает моё плечо, потом придвигает поближе мой телефон, быстро пролистывает изображения, задерживаясь на некоторых по две-три секунды. Князев кривится:
– То, что девушке изменяет парень, ещё не повод для
