шведов полетели первые ядра.
Мастерство артиллеристов «Миранды» было отнюдь не запредельным. Да и вообще корабельная артиллерия на дистанциях, близких к предельным, точностью никогда не отличалась[87], а шведский линкор под таким углом и вовсе представлял собой не лучшую мишень. Поэтому и прицел русские артиллеристы брали выше, стараясь поразить паруса. Стоит признать это даже удалось – пара тяжелых ядер пробила крепкую выдерживающую суровый морской ветер, парусину. Мелочь, а неприятно. Еще одно ядро ударило в надстройку, проделав в ней дыру и раскидав вокруг массу крупных и мелких щепок. Никого не задело, ущерб был, скорее, моральный, но этот залп дал шведам понять: русские настроены серьезно, и на их эскападу надо как-то реагировать.
К чести шведского капитана, выдержки и хладнокровия ему было не занимать. Он не стал пытаться развернуться к наглой шавке бортом, прекрасно понимая, что, хотя пушки «Миранды» только что разряжены и он ничем не рискует, вряд ли это к чему-то приведет. Одно, два и даже десять попаданий ничего не изменят. Потопить достаточно большой – а водоизмещение «Миранды» превышало полторы тысячи тонн – парусный корабль десятком ядер – это не расчет, а везенье. Ну, к примеру, можно попасть в крюйт-камеру[88]. А можно и не попасть, что куда вероятнее. Поэтому он ответил из пары носовых орудий, ожидаемо безуспешно, хотя и с близким накрытием, и продолжал идти вперед, сокращая дистанцию.
Что же, это был один из вариантов, который они обсуждали с Бойлем. И реакция на него тоже была продумана. Точнее, разные варианты, из которых Александру предстояло выбрать один. Он и выбрал, рискованный, но вполне в суворовском духе. Удивил – победил!
Вновь переложен руль, и корабль зеркально повторяет собственный манёвр, на этот раз в другую сторону. Вот оно, преимущество парохода – совершить такой манёвр под парусами было бы куда сложнее. Шлюп кренится, от нагрузки громко скрипит весь набор корпуса. Кажется, что корабль стонет, однако построен он крепко, выдержать может еще и не такое. Перед глазами удивленных шведов «Миранда» развернулась на сто восемьдесят градусов, вставая к ним правым бортом. Только на этот раз она была точно поперек курса линкора, там, где отвечать огню шлюпа могли считанные орудия, зато самому ему предстояло бить практически в упор.
Рев семи орудий практически слился воедино, а борт корабля заволокло густыми клубами порохового дыма, который, правда, сразу же начало сносить ветром, открывая Александру просто замечательную картину. Такую, что и вправду радовала глаза и сердце.
Гребешков не подвел. Сложно сказать, куда и сколько ядер ударило. Да и неважно это по большому счету. Главное, бушприт[89] «Карла» превратился в груду обломков, кливера и стаксели[90] нелепыми серыми полотнищами разметало в разные стороны, и корабль, теряя управление, сваливался в неуправляемую циркуляцию. Пока неуправляемую – руль линкора был в порядке, и поставить его на курс, разумеется, смогут. Вот только управлять им сейчас будет ой как сложно!
– Лево! – рявкнул он засмотревшемуся на то же самое зрелище рулевому. – Еще левее! Так держать. Машинное! Выжимайте все!
Следующие несколько минут Александр всеми силами пытался совместить попытку оторваться от линейного корабля и одновременно удержаться на одном с ним курсе. Разумеется, если бы он спрямил курс «Миранды», это получилось бы быстрее, но тогда «Карлу» достаточно было бы слегка повернуть – и на обнаглевший донельзя шлюп обрушилась бы вся мощь его бортового залпа. Принимать ее на себя с малой дистанции было бы смерти подобно. А потому требовалось оставаться там, где обстрел могли вести лишь несколько пушек.
Учитывая, что линкор сейчас отчаянно рыскал на курсе, попасть они могли разве что случайно, да и то вряд ли. Даже в упор. Но и русскому кораблю требовалось немало усилий, чтобы парировать беспорядочные рывки «Карла» то влево, то вправо. Учитывая, что у Александра, оттолкнувшего откровенно не справляющегося рулевого и самому ставшего за штурвал, были знания и кое-какой опыт, но в мастерство они перерасти еще не успели, задача нетривиальная.
Тем не менее они отрывались довольно быстро. Все же ветер не благоприятствовал «Карлу». Особенно учитывая, что паруса, задачей которых как раз и было управление под этим самым ветром, сейчас никому и ничем помочь не могли. Паровой же машине было по большому счету без разницы, в каком направлении гнать корабль. Рассекая носом невысокие крутые волны еще не успокоившегося до конца после вчерашнего шторма моря, шлюп быстро отыгрывал сажень за саженью.
Увы, это имело и обратные последствия. Чем большее расстояние их разделяло, тем на меньший угол требовалось довернуть линейному кораблю, вгоняя противника в сектор обстрела. И, когда он начал поворот, Верховцев просто не в силах оказался его парировать.
Залп «Карла» был страшен. К тому моменту шлюп успел оторваться на приличное расстояние, однако все же не настолько, чтобы дистанция сделала орудия линкора малоэффективными. Корпус «Миранды» задрожал от ударов, и перед самым носом Александра пролетели, вращаясь и жужжа, подобно рою разъяренных шмелей, обломки фальшборта. Один из них с силой ударил его в спину, швырнув офицера грудью на штурвал. Это было больно, однако, как понял Верховцев, когда с глаз спала отвратительно розовая пелена и голова вновь заработала, он сообразил, что корабль вроде бы не собирается тонуть и по-прежнему слушается руля. А машина еще работает, как и прежде, ровно, без перебоев. Лишь после этого до него дошло, что и сам он вроде бы еще живой, а значит, не все потеряно. Далеко не все!
И действительно, хотя корма шлюпа превратилась в руины, ни одной подводной пробоины «Миранда» не получила. Каютам – тем досталось изрядно, однако это можно пережить. Вокруг лежащих там и тут матросов, не понять, кто из них ранен, убит или просто оглушен, уже суетились их товарищи, утаскивая их в относительную безопасность трюма. Людей жаль, но на то и война, на что они идут, все знали. Главное, руль не пострадал.
– К повороту!
Палуба вновь кренится, уходя из-под ног. Вместо того, чтобы воспользоваться паузой и бежать, шлюп вновь разворачивается к врагу. Клубы дыма, рвущиеся из трубы, становятся совсем уж угрожающе черными. Бой еще не окончен!
Беда орудий девятнадцатого (да и всех предыдущих поколений) века – скорость перезарядки. Пока охладишь тяжеленную дульнозарядную громадину, пробанишь, зарядишь… За это время пароход успел не только развернуться, но и сблизиться с огромным, могучим, но таким неповоротливым противником. Перезарядить шведы успели только самые легкие орудия, но и у них внезапно оказались куда более приоритетные задачи. А все потому,
