в одержимого может начаться прямо сейчас. Первая мысль — погасить чувства как можно скорее. Он принялся гладить голову дяди Рудольфа и почувствовал, что напряженность тела спадает.
— Да-да, хорошо, успокаивайтесь. Нужно себя беречь, — сказал Борис.
— Как это случилось? Сколько их было?
— Трое. Они напали на него толпой. Двое отвлекали, третий ударил в спину.
— Я потерял его и начинаю терять тебя, — сказал дядя Рудольф и его губы задрожали.
— Спокойствие. Не пойму о чём вы? Со мной всё хорошо. Вам главное себя не потерять от горя. Держите себя в руках. Если такой опытный унт станет одержимым, во что нам, молодым, верить? — разразился пылкой тирадой Борис. Он боялся, что истратит все силы, чтобы не потерять самообладание и не выдать себя.
— Да, ты прав. Можешь меня отпустить. Через восемь дней мы предадим его тело огню, ничего на этот день не планируй.
Борис спрашивал у Никиты насчёт погребения усопших унтов, что делают с их телами после смерти, если они не нарушили правило. Он ответил, что для тела унта ничего не меняется. Неважно нарушил ты правило или нет, твоё тело в любом случае сгорит без следа. Сама личность не исчезает, для неё даже делают мемориал с урной, наполненной обычным древесным пеплом. У хинтов этот процесс происходит иначе, они создают вокруг тела водяную трубу, вращающаяся жидкость полностью размывает тело, а то, что получилось, сливают в канализацию. Мемориал для хинта тоже предусмотрен такой же, как и для унта. Сожжение или растворение происходят на восьмой день после обнаружения тела. Удержаться от погребения усопшего на протяжении семи дней, равно как и не поддаться искушению и не нарушить одно из семи правил.
— Да, конечно, я расчищу расписание. А где будет его тело всю неделю?
— Спустим его в подвал.
Добрая улыбка Бориса потускнела. Он мог ещё оправдаться, когда нёс тело к дяде Рудольфу, — хорошо, что на пути ему никто не попался, — но нести его в подвал — это верх безумия. Кто-то мог их увидеть, даже просто выглянув в окно.
— Не беспокойся, Боря, я позабочусь о свете. Все будут думать, что мы решили в потёмках снести в подвал ковёр, — Дядя Рудольф достал карманные часы и направился к выходу, — Бери его и иди за мной.
Когда дядя Рудольф вышел из квартиры, он приложил часы к электрическому щитку. Циферблат заискрился, и свет вмиг потух во всём доме.
— Ходу, только виду не подавай.
Тело Кирилла они расположили навзничь на сложенном пополам красном узорчатом ковре. Повезло, что по пути в подвал им никто не встретился. Большей удачей было отсутствие пострадавших из-за отключения света. В противном случае дядю Рудольфа испепелили или положили рядом с Кириллом и предали огню в тот же день.
Борис рухнул на свою кровать прямо в одежде, о своём приходе громко оповестил бабушку, когда зашёл в прихожую. Телевизор гремел, а дверь в её комнату была открыта. Юноша был слишком истощён для лишних движений.
Змейка подползла к уху и кротко прошептала:
— Сегодняшний день…выдался слишком…насыщенным. Кулаков у меня нет, но я за вас их держу. Крепитесь.
Он выдержал паузу, чтобы выразить согласие со словами змейки, а затем перевернулся и сказал:
— Я хочу заснуть поскорее. Расскажи мне ту сказку. Можешь начать с того момента, когда девушка положила ему ладони на глаза.
— Так, девушка во всём белом прикрыла юноше-звездочёту глаза и поцеловала. Следующей ночью он наблюдал за ней через телескоп.
— Она вернулась на небеса или он за ней подглядывал?
— Как только он её поцеловал, девушка исчезла. Звезда вернулась на небо. На следующую ночь он увидел, как нечто ползёт по чёрному, пустому небу прямо к звезде. Это был огромный, страшный змей, его будто вывел белым мелом неумелый школьник. Чудовище медленно кралось к звёздочке, лениво переставляя лапы. Юноша понял, что у него есть время, но немного. Он с первыми лучами солнца начал обходить людей, объяснял им, что последняя звезда в опасности и её нужно спасти. Но все как один говорили, раз он на небе значит — божество. Ему перечить запрещено, если хочет, пусть съедает. Некоторые говорили, что если он помешает богу, они его убьют. Юноша не сдался, он купил на все деньги огромную линзу и ослами отвёз её на вершину местной горы. Там он разжёг самый высокий костёр и поставил перед ним линзу, и направил на небо прямо к змею. Раз звезда спустилась к нему по лучу света, так же он сможет подняться к ней. Из оружия он смог добыть только серп и круглый щит. Он бежал всю ночь, пока первые лучи солнца не развеяли свет его костра. Юноша споткнулся и упал на что-то твёрдое и холодное. Он обернулся и увидел, что деревня стала далёкой точкой. В десяти шагах от него звезда перестала светить и бросилась к нему. Змей подполз уже совсем близко и разинул свою пасть полную острых зубов, чтобы съесть влюблённых одним махом. Юноша поднял свой серп и хотел броситься в бой, но звезда остановила его. Она попросила направить серп и щит прямо в глаза чудовищу. Юноша сделал, как она хотела. Звезда загорелась так ярко, как только смогла. Чудовище ослепло, а юноша вспорол ему брюхо и выпустил другие звёзды, которые разбежались по небу. Звездочёт не захотел возвращаться на землю, а остался жить среди звёзд. Он до сих пор там, нужно только взглянуть на небо. Луна — его щит, а месяц — это серп.
— Хорошая сказка, — пробормотал Борис, — старался дослушать до конца. А те-е-перь, давай спа-а…
Глава 11. Часть 1
Никита как обычно не сводил глаз с Консуэлы, он даже не стеснялся Бориса, с которым сидел за одним столиком. Бар «Дар унижения» медленно наполнялся, атмосфера в нём была унылой и скучной. Консуэла, одетая в своё выходное красное коктейльное платье, ходила между столов, как огонёк во мраке. Немногочисленный народ, что тут заседал, вёл себя смирно и тихо. Музыку практически не было слышно.
— Никит, может надо уже что-то сделать? — спросил улыбающийся юноша.
— Может и надо, — ответил Никита, будучи повёрнутым в другую сторону и только, когда развернулся к столу, продолжил. — Разберёмся, самостоятельно разберёмся. Не беспокойся. Лучше обеспокойся нашей выпивкой, — он рассмеялся, когда закончил.
— Уже. Через пару минут будет тут.
— Как обычно, заведение пустое, а ждать по-прежнему долго. Что заказал?
— А тебе не всё ли равно, раз дождаться не можешь?
— Нет, конечно. Не хочу пить пиво или вино. Давай
