ума посходили. Все они влюбились в некроманта и наперебой предлагали ему себя. Столик для корреспонденции в холле был завален письмами столь откровенного содержания, что я не смогла их читать. И наличие у милорда невесты никого не смущало!
Люси с ними справится. У неё был твёрдый характер и немалый опыт общения с хамами и наглецами. Она без труда и с каким-то даже удовольствием выставляла самых нахальных негодниц, добивавшихся личной встречи с «обворожительным некромантом».
Эдвин окинул меня долгим и понимающим взглядом.
— Я понял. Бедняга Фрэй, это жестоко! Что ж, у меня будет лишний повод закончить всё побыстрее и сбежать к вам, в Крапиву. Мне тоже тревожно с тобой расставаться, пусть и ненадолго. Прости меня, моя мудрая леди.
— Ты опять просишь прощения, — я ему улыбнулась и зевнула, не размыкая губ.
— И буду просить, — бросив взгляд на часы, Эдвин снова вздохнул и сделал шаг к выходу. — Во что я тебя втянул? Не провожай, в холле сквозняк, ты босая, ещё простудишься. Иди досыпай, я отдам Люси все полагающиеся распоряжения, Миху уже разбудил. Обещай мне уехать сегодня же.
Спорить с ним было бессмысленно. Да и вещей у меня никаких особенно не было: дорожный несессер и два саквояжа. Сборы не займут много времени.
— Обещаю.
* * *
О том, что дети сбежали, Эдвин Аделаиде не рассказал. Ему не нравилось её состояние. За короткое время столичной жизни малышка похудела, осунулась, милое личико заострилось, под глазами легли синие тени. Оживала Адель лишь во время уроков мага-флориста и ковыряясь в горшках своего крохотного садика. Воздух Льена явно не шёл ей на пользу. Удивительно, как она выросла здесь, не зачахла среди царства серого камня городских мостовых и домов? Или дело лишь в том, что в Крапиве окончательно раскрылся ее магический дар? Эдвин не знал, но рисковать любимой женщиной не желал совершенно.
Он не хотел её тревожить ещё и этим странным побегом. На хрупкие плечи Адель и так навалилось слишком много. Судя по расчётам Тьена, путь детей лежал в Липовую долину. Вероятно, за ними уже присматривали люди Оберлинга. А значит, можно смело позволить им «насладиться» всеми трудностями этого отчаянного приключения. В конце на удивление мягкого и тёплого лета угрожать маленьким беглецам могли разве что деревенские комары.
Вероятнее всего, юные маги постучатся в двери усадьбы даже раньше, чем приедет Адель. Благодаря познавательным урокам естествознания с мэтром Шельмаром окрестности Крапивы, да и вся Липовая долина им были отлично знакомы. Едой дети предусмотрительно запаслись: они несколько дней опустошали запасы кухни ловчего управления. Эдвин не мог быть совершенно спокоен за них, но сейчас у него возникли проблемы куда более важные.
Один только обезумевший Шарль чего стоил! Очевидно было, что он главной целью душевнобольного теперь стала месть. Он и раньше не любил Эдвина, но теперь должен возненавидеть с новыми силами. После побега из зала суда Эрлинг словно сквозь землю провалился. Размышляя об этом, Морроуз ехал в центральное управление службы ловчих на своём верном мобиле и с каждой минутой понимал всё отчетливее: главная битва ещё впереди.
Льен, едва освещённый розовыми лучами солнца, дремал. Не в традициях сытой столицы подниматься так рано. Сонные дворники вяло мели серые мостовые. Вездесущие мальчишки-газетчики быстрыми тенями разносили свежие тиражи газет. В окнах главного управления королевской службы ловчих горел яркий свет. Тьен давно уже был на месте. Интересно, а спит ли он вообще? Не похоже…
Очная ставка с Шарлоттой Марией Гевродикой Эрлинг была назначена ровно на шесть утра, и Эдвин начал подозревать, что совсем неспроста. Показания Шарля всё же были озвучены в присутствии свидетелей и записаны на бумаге, их нельзя было просто проигнорировать, как бы ни хотелось всем участникам дела. Шарлотта Эрлинг была якобы была беременна от Морроуза, и Джереми — её сын. Исключительно в больном воображении её сумасшедшего братца, конечно. Джереми, кстати, родился за год до исчезновения Шарлотты. А Кристофер — спустя два года после. Но когда Эрлингов волновали подобные мелочи?
Выходя из мобиля, некромант поднял взгляд на окна комнаты для дознаний. С Оберлингом они давно и плотно сотрудничали. Им не раз приходилось работать со всякого рода… свидетелями. Как правило — мёртвыми. С сумасшедшими — никогда.
Мороуз отчётливо помнил девицу Шарлотту. Светловолосая, тощая, словно оглобля. Невероятно нескладная, с длинным, узким лицом, прозрачными выпуклыми глазами и тонкими, вечно обижено поджатыми губами. Некрасивые руки с короткими пальцами и обгрызенными до крови ногтями, которых она очень стеснялась. Тихий голос и отвратительная привычка задавать в высшей степени неприятные вопросы. Шарль был куда красивее своей неказистой сестры-близнеца.
До сего дня Эдвин даже ни разу не вспомнил о ней. Новость о том, что несчастную разместили во франкийском Доме безумия неприятно задела, но не удивила. С детства было в ней нечто такое… неправильное. Словно надрыв, острый излом.
Мягко ступая по гулким коридорам, он мысленно сравнивал двух женщин. Они ведь практически ровня по происхождению и воспитанию, Адель и Шарлотта.
Его удивительная Адель, бурлящая жизнью, как громкое майское утро, отчаянно-смелая, страстная, умная, честная. Ослепительная, невероятная. Даже король Алистер впечатлился этой леди настолько, что решил сам заключить их скорый брак.
И Шарлотта Эрлинг — её полная, в какой-то мере даже карикатурная противоположность. Заподозрить его даже в симпатии к ней было бы странно.
Дверь в рабочий кабинет Тьена оказалась открыта. Оберлинг тоже выглядел невероятно уставшим. По старинной привычке он сидел на столе и мрачно листал свежие, еще пахнущие типографской краской газеты.
— Тыковка,ну я же просил…
— Читай, милый, не отвлекайся. Рот открой! — женский голос прозвучал так внушительно, что Эдвин едва не споткнулся, и замер.
Властительный Оберлинг, гроза всех преступников королевства, неподкупный, жестокий и хитрый, ловчий до самого мозга костей, сильный маг, оборотень и наследник великого рода, вздохнул и послушно потянулся губами за тонкой серебряной ложечкой, ярко блеснувшей в изящной женской руке.
«Овсянка…» — оторопело подумал Морроуз. Ему всегда отчего-то казалось, что Тьен по утрам ест исключительно стейки с кровью.
— Запивай! — звонко скомандовал голос Софи.
Тьен покорно вздохнул, потянувшись за чашечкой кофе, и в ту же секунду поймал взгляд Морроуза, бесшумно стоявшего всё это время за дверью… Растерянный и смутившийся Оберлинг, покрасневший и судорожно пытавшийся проглотить ложку овсянки, — за одно только это волшебное зрелище Эдвин готов был простить старому другу все его многочисленные прегрешения.
— Я не вовремя?— прозвучало куда как ехидно.
—
