пороге своей квартиры.
Маленькая собачка важно вышла из комнаты и звонко гавкнула на Черного и оперативников, которых он взял с собой. Никаких следов Семена в квартире Комаровой они не нашли.
– Да он даже ни разу у меня не ночевал! Мы у него все время тусили. Ясно? – прижимая к себе песика, выговаривала Комарова. – И Сема ни в чем не виноват! Это вы придумали, чтобы было кого посадить! Вам просто тупо лень шевелиться!
Она говорила что-то еще, обвиняя Черного и весь Следственный комитет в некомпетентности и глупости. Кучер, по ее словам, – самый мягкий и милый человек, какого ей доводилось встречать.
– И он собирается идти дальше учиться. Чтобы стать, как Сергей Алексеевич. У него очень хорошо получается вскрытие делать, когда Миронов разрешает!
Выпалив последнее предложение, Комарова прикрыла рот ладошкой. Черный обернулся на нее.
– Но че с того? Где, по-вашему, Сема убивал этих всех? Я читала заключения. Там сказано, что трупы перемещали. Перемещали! – повторила Комарова своим резким голосом, всегда вызывавшим у Николая желание поморщиться. – А у него даже машины нет! Он вам че, Супермен? Или кто? Идите к черту с такими обвинениями!
Да, лично у Семена Кучера нет машины, это правда. Но водительские права он получил пять лет назад.
Черный позвонил судмеду, едва выйдя от Комаровой.
– Бог мой! – голос Миронова в телефоне перешел на полушепот. – Я ведь ему давал свою машину несколько раз. Семен просил, хотел помочь какому-то своему приятелю. Я ведь просто пожалел парня – у него не очень-то с людьми получается ладить. А тут какой-то приятель попросил о помощи. Николай, это что получается? Он на моей машине, да? Ты ведь на это намекаешь?..
От волнения Сергей Алексеевич перешел со следователем на «ты» и не понял этого.
– Когда?
– Я не помню, – растерялся Миронов. – Где-то в начале апреля, кажется… Господи!
– Вы, конечно же, мыли машину с того времени?
– Да. Если бы я только мог себе вообразить…
Сергей Алексеевич замолчал. Тишина в телефонной трубке пульсировала. Что Черный мог сказать? Что не стоит себя в этом винить? Что не Миронов совершил все эти страшные преступления, а санитар Кучер, работавший под его началом? Нет, Николай не мог и не хотел этого говорить. «Как это можно было проглядеть? Как?! Вы с ним почти каждый день рядом! Неужели за все эти годы Кучер ни разу ничем себя не выдал? Ладно, отметаем Комарову, она не производит впечатление сообразительной особы и непонятно, как вообще получила свое место в бюро. Но Миронов?.. Взрослый, образованный, умный человек – и позволил себе такую небрежность? Неужели у Кучера не дрогнул ни один мускул, когда он наблюдал за вскрытиями? Как-то не верится, что он великий актер».
– Сергей Алексеевич, – продолжил Николай, – где ваша машина сейчас?
– Ее надо пригнать в отдел?
– Нет. Пожалуйста, не трогайте ее больше. Вы ведь знаете процедуру. К вам подъедет наш эвакуатор.
Черный сбегал по лестнице к поджидавшему его патрулю. Середина дня в большом городе. Автомобили едва ползли от светофора к светофору. Николай нервничал, понимая, что время работает на Кучера. Чем дольше они его ищут, тем дальше он может оказаться. В пользу разосланной ориентировки Николай не очень верил. Если до сих пор Кучер ловко уходил от камер, не светился перед случайными свидетелями, то он наверняка способен проскользнуть сквозь расставленные сети.
Черный никогда не был в бегах, но он давно работает в органах, чтобы понимать логику таких «бегунов». Чтобы бесследно исчезнуть, нужны большие деньги. Судя по квартире Кучера, денег у него нет. Оставался вариант с какими-нибудь друзьями. Вот кого следовало отработать как можно скорее. «Может быть, не друзья, а какие-то приятели. Ведь он не появился ниоткуда. Где-то учился, с кем-то общался», – рассуждал Черный.
Тихомиров подошел к следователю, едва тот вышел из машины у отделения полиции.
– Николай Дмитриевич! Только что пригнали машину, которую арендовал Кучер.
– Навигатор?
– Вот, – Витек показал пластмассовый прямоугольник флэш-карты.
Но хвалить оперативника за работу было некогда. Время летело, дела накладывались друг на друга, и непонятно было, за что браться в первую очередь. Черный жалел, что не может находиться в нескольких местах одновременно. Ему не терпелось зайти к техникам и узнать результаты проверки изъятых компьютера и фотоаппарата. Хотелось также лично посмотреть на машину, которую Кучер брал в каршеринге. Но и информация на флэшке была не менее важной.
– Что это? – Николай повернулся к сидевшему рядом Тихомирову, когда они отсматривали кадры. – Какой-то пригород?
– Это старая деревня. Там никто не живет давно, одни развалины, – пояснил Витек, вглядываясь в карту. – Это километров двадцать от города.
* * *
Сомнений не было, это то самое место.
Заброшенная деревня выглядит жалко. От домов остались остовы с завалившимися внутрь крышами. Деревья переплетаются ветками, растут беспорядочно и слишком густо. Прошлогодний бурьян, перезимовавший под снегом, серо-коричневыми будылями торчит на бывших огородах.
Маршрут навигатора привел следственную бригаду к крайнему участку. Здесь сохранился вполне целый сарай.
– Вот явные следы волочения, – указал коллега Эдуарда Валентиновича. – Видите? Примято.
Черный видел. Сухая трава уже не поднимется, чтобы скрыть следы. Сломанные стебли указывают путь от упавшего забора до двери сарая. Остальной сухостой на участке был не тронут.
– А зачем он их раздевал? – спросил Тихомиров.
Эксперты еще не закончили работу и никого не пускали для осмотра. Как и Черному, Виктору хотелось заглянуть внутрь ветхого строения, откуда им сообщали о находках. Только полицейский сержант с камерой был допущен к вероятному месту преступления, чтобы фиксировать работу экспертной группы.
– Ему так привычнее, скорее всего. Он же работает с трупами. А трупы к нему на стол попадают голыми, – ответил Николай, разминая пальцами сорванную траву.
– Но это же ненормально. Типа ему что, не хватает мертвяков на работе?
– Ненормально, – эхом отозвался Черный.
Все внимание следователя было устремлено на сарай. Болтовня оперативника воспринималась как навязчивый шум. Но, по сути, Тихомиров задавал вопросы, над которыми придется работать. Черный в уме уже составлял список того, что нужно будет выяснить на психолого-психиатрической экспертизе, куда, несомненно, отправят Кучера.
Когда эксперты разрешили пройти, Николаю стоило труда не побежать. Уже на пороге сарая, освещенного прожекторами на штативах, он почувствовал гнилостный запах. Инстинкт пещерного человека, который все еще передается из поколения в поколение, враз заставил напрячься. Это запах опасности, запах страха, запах крови.
Дощатый пол покрывали бурые пятна. Черный присел на корточки и внимательно посмотрел на доски, правый большой палец поглаживал отметину на левой руке. Не их он видел на снимках Браун, Ермакова и Авакумовой.
