Сам себя казнит, сам себя пытает! До чего же глазам своим верить не желает. Ох уж, нервные нынче люди пошли.
Старичок прыгнул на пенек, потом на ветку, остановился неподалеку от Лаверда и подул ему на руку. Кровь остановилась, рана тут же затянулась.
Лаверд был готов к встрече с кем угодно: с дикими зверями, с чужими разбойниками, с кровожадными дикарями. Но к знакомству с говорящими лилипутами, как две капли воды похожими на грибы и обладающими целительным дыханием, он готов не был.
– Прости, дедушка, – попытался он сгладить свою неловкость, – раньше мне не приходилось встречать людей такого маленького роста, вот я и подумал, что ты мне мерещишься.
– Ничего, я не обидчивый, – ласково проговорил старичок. – Да и не человек я вовсе. Сказал же – лесовик я. Ну, да и это не важно вовсе. Ты мне лучше, мил человек, расскажи, почто кручинишься?
– Да заблудился я, дедушка. Иду, иду вперед – и все назад возвращаюсь.
– Не тот путь, знать, выбрал, – заулыбался старичок, – вот Лес тебя и вертает.
– А как же мне угадать, какой путь верный?
– То сердце твое знает, – успокоил Лаверда лесовик, – его слушай, оно тебя куда надо и выведет.
Произнес эти слова старичок и исчез, будто и вовсе его не было.
Инструкция была проста, но следовать ей оказалось совершенно невозможно. Сколько ни стоял Лаверд на поляне, то закрывая, то открывая глаза, пытаясь расслышать зов сердца, – ничего не получалось. Тогда он решил попытаться походить в разные стороны. То влево пойдет, то вправо… Но сколько он ни ходил, все на той же поляне рано или поздно оказывался. К вечеру, уставший, разложил костер и прилег возле него. Сон сморил его в одно мгновение.
Что за черт! Он, как полоумный, несется за этой чокнутой девчонкой. Рыжие волосы дразняще полыхают среди зеленого бархата деревьев. Безымянная звонко, заливисто смеется, подпуская его поближе, и снова легко, как птица, скользит между плещущей листвы. «А вот и не поймаешь!» – вызывающе звенит девичий голос. Он бежит за ней, грузно сминая траву, ломая сучки тяжелыми сапогами, как неуклюжий медведь. Горячее дыхание сушит горло, и он хрипло кричит ей вслед: «Все равно – моя!». «Если поймаешь – буду твоей», – кокетливо щурится девчонка, останавливаясь на просторной залитой солнцем поляне. Он довольно смеется, почти настигая ее. Вот их разделяют всего несколько метров, и он раскидывает руки, чтобы заключить ее в объятья. Но она задорно мотает головой, так что волосы ее вспыхивают в лучах солнца, и снова срывается с места. Он чертыхается, споткнувшись о корягу, и, оказавшись на ровном месте, прибавляет скорость. Сердце его бешено колотится, чресла наливаются раскаленным свинцом, из груди рвется хриплое дыхание, солнце слепит глаза… Моя!
Когда Лаверд открыл глаза, солнце уже взошло и беззастенчиво глазело на него сверху, облизывая лицо горячим языком и пуская в глаза солнечных зайчиков. Лаверд сел, обеспокоенный столь поздним пробуждением. В ветвях, почти рядом с ним, мелькнул рыжий беличий хвост. Он вскочил, и ноги непроизвольно понесли его вслед за белкой. Глаза выискивали в ветвях рыжие всплески, и мужчина шел туда, куда влекло его сердце: за рыжим беличьим хвостом. «Все равно – моя», – мелькнул обрывок какой-то первобытной фразы. Белка прыгала с ветки на ветку, то поджидала его, играя большим золотым орехом, то хватала орех в зубы и перелетала с дерева на дерево, быстро исчезая в густой листве. И тогда, чтобы не потерять белку из виду, мужчине приходилось бежать, топча траву и ломая сапогами сухие сучья.
Усталости он не ощущал. И даже глупой эта странная погоня ему уже не казалась. Гонясь за рыжим зверьком, он чувствовал себя почти счастливым, как будто с каждым шагом приближается к осуществлению давней мечты.
Глава шестнадцатая. Наваждение
Озеро навевало звенящую грусть, зыбкую, как дымка на рассвете. Большой Сэм быстро поддался этой грусти. Вот уже несколько часов он сидел на берегу, изредка бросая в воду камешки и кусочки коры. Расходящиеся на воде круги напоминали волны, а кора качалась на них, как кораблики, пытающиеся избежать крушения.
Пит пытался растормошить старшего друга, звал оставить это жуткое место. Но Сэм только отмахивался от него, растерянно моргая и промокая глаза рукавом. Тогда Пит понял, что друг его попал в беду. И другие его спутники, кстати, похоже, тоже, раз они куда-то сгинули. От него одного, двенадцатилетнего мальчишки, зависело спасение друзей. Он не знал наверняка, что следует ему делать. Но он знал, что что-то делать надо обязательно. Сначала он решил побродить немного по окрестностям, найти что-нибудь поесть, а там видно будет.
Мальчик бродил по лесу неподалеку от гиблого озера и внимательно осматривался по сторонам. Он не знал, что рассчитывает найти, но почему-то верил, что обязательно отыщет нечто, способное ему помочь.
Вдруг под ноги ему шмыгнул зайчонок.
– Привет! Мама сказала, чтобы я тебя отсюда вывел, иди за мной! – протараторил зверек детским голосочком.
Пит уже давно не верил в сказки, но говорящего зайца почему-то не испугался и послушался, поспешил за ним.
Минут через двадцать он уже сидел на пеньке в центре небольшой поляны, окруженный лесными зверями: медведицей с медвежонком, зайчихи с зайчонком и вороны с вороненком.
– Мы знаем, – с умным видом прокаркала ворона, – что ты ищешь девушку с рыжими волосами. Если я не права, можешь выклевать мне глаза.
– Да нет, вы, вообще-то, угадали.
– Ее держат в Болотном царстве, нам туда не проникнуть, – мягко произнесла зайчиха.
– А то бы я им всем показал, – самоуверенно прорычал медвежонок.
– Молчи уж! – одернула его медведица. – Помочь ей может только человек.
– Я – человек, а она – моя подруга, – гордо вскинул голову Пит. – Я ей помогу. Только скажите, что делать-то надо, и где это чертово Болотное царство.
– Тут нужен взрослый мужчина, – заметила медведица, – способный ее полюбить.
– Я знаю такого, – хитро прищурился Пит, – да только он подевался невесть куда.
– У каждого свой путь, – вздохнула зайчиха. – Наверно, он найдет девушку, если он и есть ее суженый. А если не ее, то беда.
– У мальчишки взрослый друг, – прокаркал вороненок, – но он озером заморочен.
– Он бы нам, наверное, помог, – обрадовалась ворона.
– Боюсь только, ему самому сейчас помощь нужна, – заметила медведица.
– А я боюсь, что ему уже никто не поможет, – горько вздохнула зайчиха.
– Не может быть! – Пит не хотел сдаваться. – Сэма я пропадать не оставлю.
– Есть только одно средство, – пояснила медведица. – Его должна поцеловать живая женщина. Тогда морока рассеется. Только в нашем лесу
