уже знаю его? Что если Рэю нужно от меня только полное подчинение? И ведь очень хочется уступить. И одновременно очень страшно.
Никто не обращает на меня внимания, Роувелл тоже сейчас среди тех, кто окружил Рэйгарда. Держит в руках какую-то кривую саблю и с явным восторгом разглядывает её. А я ощущаю свою ненужность. Бочком продвигаюсь к борту и отворачиваюсь от шумной толпы мужчин. С этой стороны нет ни фрегатов королевского флота, ни того злосчастного корабля, который так и торчит в центре созданного моими родственниками айсберга.
Передо мной расстилается бескрайнее море. И я до боли в глазах вглядываюсь в даль, словно ищу ответы на простой вопрос: «Что теперь меня ждёт?»
Морской ветер обдувает моё разгорячённое лицо. Облизываю губы, ощущая горьковатый привкус соли.
– В той стороне Аэртания, – раздаётся над моей головой знакомый низкий голос. – Хочешь там побывать?
Рэй не прикасается ко мне, но стоит так близко, что я чувствую жар его тела.
– Очень хочу, – говорю я дрогнувшим голосом. – И спасибо. Ты спас меня.
– Нас, – поправляет он. – Я бы не смог жить, если бы потерял тебя.
По обе стороны от меня на борт ложатся две большие ладони. Я оказываюсь в кольце рук, отгораживающих меня от всего мира. Но это больше не кажется мне ограничением моей свободы. Это защита. И я сама чуточку подаюсь назад, чтобы сделать то, о чём втайне мечтала: прижаться к самому близкому для меня человеку и довериться.
Осторожно, словно опасаясь наткнуться на незримые границы, Рэй касается губами моих волос.
– Ты будешь моей женой, Кира? – хриплым шёпотом спрашивает он.
Разворачиваюсь лицом к Рэю. Я должна видеть его глаза. Давлю в себе первый порыв сразу же ответить «да».
Спрашиваю серьёзно:
– А ты не запрёшь меня в каком-нибудь фамильном замке?
Рэй улыбается, но глаза остаются настороженными:
– Ну это тебе точно не грозит. У меня нет замка. Тебя это смущает?
Отрицательно мотаю головой и с замиранием сердца задаю ещё один вопрос:
– Значит, мы будем жить…на твоём корабле?
– Какая шустрая.
Улыбка Рэя становится шире, а у меня обиженно выпячивается нижняя губа.
– То есть, как это «нет»?
– Сначала кое-кто должен отучиться в Академии, – мягко объясняет Рэй. – Ну а кое-кому другому придётся там преподавать. Но на каникулы и на практику, так и быть, буду брать к себе.
– Так и быть? – изображаю возмущение и хлопаю ладошкой его по груди, как будто собираюсь оттолкнуть.
Только оттолкнуть эту каменную стену не получается. И, вообще, меня словно магическим разрядом пронизывает. Вместо того, чтобы отдёрнуть руку, я провожу ладошкой по грудным мышцам, а затем кончиками пальцев очерчиваю их рельеф. Как же давно я хотела это сделать.
– Осторожнее, Кира, – хрипло говорит Рэй. – Я не железный.
Он перехватывает моё запястье, разворачивает меткой кверху и прикасается к рисунку губами с такой нежностью, что у меня подгибаются колени, а кожа покрывается пупырышками.
– Так «да» или «нет», княжна? – тёмные глубокие глаза Рэя так близко. И в них плещется море.
Губы начинает покалывать, а дыхание учащается. Рэй наклоняется ко мне, и… я вздрагиваю и отшатываюсь, потому что совсем рядом за спиной Рэя раздаётся голос Велла:
– Кхм… Прошу прощения, но Его Величество ждёт вас. Обоих. Сейчас.
«Аррр», – рычат два дракона, которые до этого момента сидели молча.
Вижу, как Рэй стискивает челюсти и как ходят желваки на его скулах. Испытываю жгучее желание коснуться его лица, провести пальцем по линии скул. И ещё хочется огреть Велла чем-нибудь тяжёлым.
Рэй притягивает меня к себе и разворачивается, продолжая обнимать за плечи. Рядом с Веллом стоит князь Рагнар, чуть поодаль несколько гвардейцев. И все на нас смотрят.
Меня учили не выказывать эмоции на людях, это недостойно княжны. Наверное, поэтому кровь приливает к моим щекам, но одновременно я чувствую, что мне наплевать. Вот наплевать и всё. И я гордо вскидываю голову.
На лицах дяди и моего двоюродного братца появляются ироничные улыбки. Как же эти двое сейчас похожи. И, по-моему, они сейчас радуются, что теперь я не их забота. Ну да, конечно, все проблемы от меня. Как будто я виновата в том, что меня похитили. И в том походе в порт. А насчёт нарга, вот здесь меня не переубедить – я права на все сто.
– Прошу, – Велл пропускает меня вперёд. – Между прочим, Его Величество спрашивал о тебе уже несколько раз. А ты…
Мне становится по-настоящему стыдно. Думаю о том, что с момента прибытия на корабль я провела у деда не более десяти минут. То переодеться, то поесть, то встретить победителя. А ведь дед ранен. На корабле ни одной женщины, кроме меня. Кто вот о нём сейчас заботится?
И раздражение на саму себя выливается в сердитый вопрос к Веллу:
– Как так получилось, что деда ранили? Он что, полез в схватку с наргами, и никто его не остановил?
– А как так получилось, милая сестричка, что тебя занесло на пиратский корабль? – язвительно парирует Велл.
– Фамильная тяга к приключениям, – усмехается дядя Рагнар и подзывает слугу, который держит наготове камзол. – Надевай, капитан, к королю идём.
Дед полусидит на кровати, а рядом с ним двое мужчин. Лицо одного из них, широкоплечего и высокого мужчины, кажется мне смутно знакомым. Но разглядывать и вспоминать некогда.
Дед жестом останавливает князя Рагнара, начавшего что-то говорить, и обращается к Рэйгарду:
– Ну что, капитан, какую награду ты хочешь за то, что спас мою внучку?
Рэй хмыкает и оглядывается на меня:
– Я не привык, Ваше Величество, ни к подаркам, ни к наградам. Всё, что мне нужно, я всегда добывал сам.
– То, что добывают в бою, называется «трофей».
Король переводит взгляд на меня.
А я чуть не подпрыгиваю от возмущения. Это я, что ли, трофей?
Рэй обнимает меня за талию и притягивает к себе:
– Нет, Ваше Величество, Кира не трофей. Трофеи берут с налёта, а мою истинную пару мне, похоже, придётся завоёвывать всю жизнь. Отдаёте её за меня?
Замираю. Только сердце колотится часто-часто.
– Кира, что скажешь на это?
Шумно выдыхаю. Трудно вот так быстро остыть, когда собственный дед назвал меня трофеем.
– Так «да» или «нет», княжна? – спрашивает Рэй и, не смущаясь ничьего присутствия, касается губами моего виска.
А я неожиданно понимаю, что вот сейчас передо мной та самая черта, за которой меня ждёт другая жизнь, другой мир. И все мои возмущения, споры, попытки что-то доказать моей семье – всё это неважно.
И я делаю шаг, переступая эту черту.
Отбрасываю
