погибнет ещё хоть один одаренный, Добрыне станет вдвойне тяжелее. Пусть он и маг, но его запас энергии не бесконечен.
И Плехан был ярким тому примером. Да. Он спас Круг от неминуемой смерти, но сам настолько выложился, что потерял сознание.
Муром же, хоть и не видел, что делает его друг, но каким-то шестым чувством понимал — позади находится выход во Второй шанс, та самая пуповина мира, о которой говорил брат Репсак.
Сами богатыри, шагнув вперед, покинули, как удачно подметил Репсак, «предбанник», и оказались в Межмирье.
— Иду на вы! — прошептал Муром, черпая в своем голосе уверенность.
За спиной богатыря распахнулись Огненные крылья, и Муром ринулся навстречу Скверне.
Пламень вспыхнул огнем, а на лице Мурома появилась невольная улыбка.
Пусть вокруг были бескрайние просторы космоса и оглушительная тишина, Муром ощущал, как на него накатывает упоение боем.
И сейчас, в отличие от избиения мятежников в Тронном зале, Муром чувствовал себя на своем месте.
В ушах заиграли горны, забили боевые барабаны, где-то на фоне послышался звон мечей, свист стрел и даже ржание коней.
— Уууу, нечисть! — громогласно проревел Муром, замахиваясь клинком. — Врешь не пройдешь!
Взмах мечом, и в волну Скверны устремляется огненный полумесяц, который развалил туман на две неравные части. Но не успел Муром обрадоваться, как прореха затянулась, а из тумана выстрелили два белёсых копья.
Приняв удар на клинок, Муром хищно оскалился и принялся полосовать Скверну огнем.
Пламень с шипением рассекал белёсый туман, но Скверна и не думала отступать.
Она пыталась окружить богатыря, пробить неожиданной атакой его доспех, влезть монотонным шёпотом ему в голову, но Мурома защищал полыхающий в груди Истинный огонь.
Богатырь бесстрашно рубил белёсый туман, потеряв счет времени.
Еще совсем недавно он не мог подняться на ноги, но сейчас в богатыря с каждым ударом вливалась не просто сила — мощь!
Да что там! Впервые в жизни Муром ощутил внутреннюю уверенность в том, что он сможет одолеть Скверну!
— А теперь вместе толкнем ещё назад, — шепот Морока Муром не столько услышал, сколько… почувствовал? — И вместе!
Муром с хэканьем рубанул мечом перед собой, вложив в удар всего себя.
Где-то вдалеке послышался треск мироздания, и Муром от неожиданности отпрянул назад.
Удар оказался такой силы, что назад смело не только саму Скверну, но ещё и темные тени, которых Морок назвал стражами.
Дзанг!
Вдалеке послышался звон струны мироздания, а Муром неожиданно понял — они только что изменили судьбу Второго шанса.
— Готово! — до слуха Мурома донесся радостный вопль Морока. — А теперь быстренько валим! Портал сейчас схлопнется!
Окрик Морока стегнул по ушам, и богатырь, не отдавая себе отчет в том, что он делает, прыгнул спиной назад.
По его субъективным ощущениям, он оттеснил Скверну на многие километры вперед, но при этом он точно знал, выход из предбанника межмирья находится ровно за его спиной.
Последнее, что увидел Муром, проваливаясь в теплое золото портала — разъяренную Скверну, удивленных Стражей и… заинтересованный взгляд самой Вечности.
* * *
Муром был готов к тому, что рухнет со всего маха на пол или что из него выбьет весь дух, или он влетит в стену, но реальность оказалась куда приятней.
— Муром! — крепкие руки Добрыни сомкнулись у Ильи на груди. — Держись, братишка!
Мало того, что богатырь вновь оказался в Золотой комнате, так его ещё и поймал Добрыня!
Складывалось ощущение будто физически его тело оставалось на месте, а дух воевал в Межмирье.
Хотя, почему складывалось? Так оно и было!
— Брат… — Муром почувствовал, как из него вынули стержень, благодаря которому он все это время сражался с околобожественной сущностью в межмирье.
Гном, поймавший богатыря, аккуратно поставил Мурома на пол и стиснул в своих объятьях вздрогнувшего всем телом эльфа.
— Алеша!
— Братан! — Алеша расплылся в улыбке. — Получилось?
— Получилось, — Добрыня расплылся в усталой улыбке. — Кощей с Костиком уже снаружи. Несколько секунд назад комната перестала сиять, а потом ваши души вернулись в тела!
— Так чего же мы ждем? — вскинулся эльф. — Иван Иваныч, телепортируй на Дозорную вышку!
— Обожди, торопыга! — Морок, вернувшийся из Межмирья одновременно с Муромом и Алешей, указал острием на висящее в воздухе небольшое белёсое пятно. — Надо раз и навсегда отсечь Скверне возможность попасть во Второй шанс.
— Добрыня, меч! — Муром сразу же понял, на что намекает Морок.
— Держи, брат! — гном ловко кинул меч-кладенец другу.
— Клинок может не выдержать, — поспешно крикнул Морок. — Выбор…
— К черту выбор! — отмахнулся Муром и с плеча рубанул белёсую кляксу.
Меч-кладенец жалобно звякнул и рассыпался серебряной пылью.
Из кляксы дохнуло нечеловеческой злобой, но не успели богатыри испугаться, как белёсое пятно растаяло, словно его и не было.
А следом исчезло чувство чужого взгляда, и появилось понимание — они смогли. Смогли выпнуть Скверну из своего дома!
— Смотрите! — Алеша с восхищением уставился на появившийся по центру Золотой комнаты портал. — У меня… задание!
— И у меня, — прогудел Муром.
— У меня тоже! — Добрыня. — Домой вернуться предлагают…
Муром хмыкнул и посмотрел на появившееся перед ним уведомление:
Внимание! Вы совершили невозможное!
Мало кто из разумных посещал Межмирья, и вы — один из них!
Выберите портал в любой обитаемый мир:
Последняя империя
Порог (заблокировано)
Море возможностей
Полигон
Земля (родной мир)
— Я вам так скажу, братцы… — богатырь повернулся к своим друзьям.
Помимо богатырей в Золотой комнате находился висящий в воздухе Морок, лежащие вповалку члены Совета, застывшая фигура брата Репсака и переминающийся с ноги на ногу Иван Иваныч.
Причем, что Репсак, что Иван Иваныч, что Морок, что члены Совета — все внимательно слушали, какое же решение примут богатыри.
— Негоже на печь возвращаться, коли супостат по нашей земле гуляет.
— Доведем дело до конца! — одобрительно кивнул Добрыня.
— Харош трепаться, — усмехнулся Алеша. — А то без нас драка закончится!
— Постойте! — Плехан пусть и с трудом, но поднялся на ноги. — Я хочу… извинится.
— Может попозже? — поморщился Алеша. — У нас как бы война в самом разгаре.
— Нет, — Плехан упрямо мотнул головой. — Это надо сделать сейчас. Их смерть, — он кивнул на тела банкиров и Судьи, — на моей совести, и я…
— На нашей, — перебил
