class="p1">— Смогут ли защитники без проблем покинуть пределы Беспределья? — уточнил руад.
— Ну а кто может вам помешать? — раздражено переспросил Игорь.
— Ты, например.
— Делать мне больше нечего! — рявкнул Игорь. — Убирайтесь отсюда все! Оставьте нас с братом в покое!
Руад повернулся к своим, сделал широкий знак, торопливо заговорил с Мауцей.
И через несколько секунд на лестнице никого не осталось. Только мёртвая тишина и рыжий покойник, которому Игорь не пожелал помочь.
Сзади послышались осторожные шаги, и рука осторожно коснулась Игоря, опустилась на его плечо.
— Андрей?
— А кто же ещё?
Игорю хотелось обернуться к брату, но изувеченное калганской дробью мёртвое тело не отпускало его от себя.
— Он и вправду имел к нам какое-то отношение? — спросил Игорь, с трудом повернувшись к брату.
— К тебе — да, — спокойно сказал Андрей. — Но не ко мне.
— Наверное, мне не стоило мешкать. У меня было немного времени, и я мог помочь ему… Получается, он погиб по моей вине?
— Не надо так думать, — мягко сказал Андрей.
— А что я должен сделать с ним теперь?
— Я думаю, что найдутся те, кто позаботится о нём.
Это был бы самый прекрасный выход из положения. Только Игорь не видел ни души поблизости.
Вдруг где-то наверху зашуршали мощные крылья, и что-то большое, тёмное камнем свалилось прямо рядом с Игорем.
Андрей отреагировал на вторжение раньше, он оттолкнул Игоря назад, спихнув его на несколько ступенек вниз, и сам отскочил туда же.
— Да что ты мечешься?! — возмутился Игорь. — Это тот самый летучий медведь, на котором летал Лэри… Меня уверяли, что он неопасен.
— Они были правы. Этот шухор совершенно для тебя неопасен, — подтвердил Андрей. — Жаль, что ты не понимаешь пока его язык. Вам было бы, о чем побеседовать…
Но похоже, что уродливое крылатое существо нисколько не было озабочено беседой с Игорем. Неразборчиво хрюкая, рыкая и клекоча, шухор стоял на коленях рядом с мёртвым вершителем, и его крылья беспомощно обвисли, как две тряпки. Огромные лапы монстра бережно оглаживали мёртвые руки, забрызганные кровью, заправляли внутрь осколки рёбер и кровавое мясное крошево, свисающее из раны на груди. Из круглых темных глаз шухора текли натуральные слезы. Он не вытирал их, и крупные капли сбегали на каменные ступени, разжижая уже начавшую подсыхать кровь.
Не обращая внимания на людей, шухор схватил труп в охапку и тяжело взлетел. Вряд ли ноша его была настолько уж неподъёмной, но летучий медведь пару раз чуть не врезался в круглую стену башни, пока поднимался. Он уже исчез из вида, протиснувшись в какое-то окно наверху, но ещё долго поднимался пар от горючих слез шухора, высыхающих на ступенях, и долго слышался его затихающий горестный вой.
— Унесли твою проблему, Игорь, — произнёс Андрей.
— Так тому и быть. А мы пойдём домой. Твой бизнес, должно быть терпит убытки от того, что ты здесь прохлаждаешься, — Игорь потянул брата за рукав ветхой кривобокой рубахи.
— Нам лучше остаться здесь, — неожиданно заявил Андрей, упираясь. — Никакой опасности больше нет. Нам не надо ни от кого и ни за кем бежать. Почему бы не остаться в замке и не прийти в себя?
— Я приду в себя только оказавшись на любимом диване! — Игорь обнял брата за плечи и повёл вниз по лестнице. — И не надо убеждать меня в том, что тебе больше по душе бродить в таком виде, по уши в своей и чужой крови, чем веселиться в кабаке с приятелями и девчонками.
— Но там я для всех мёртв, — заявил Андрей. — Не знаю, как тебе, а мне лучше бы остаться здесь!
— Да ты что?! С ума сошёл! Я уже неделю в школе не был! Да меня без тебя не просто в интернат запрут, а вообще в колонию за бродяжничество! — голос Игоря срывался и звенел, эхом отдаваясь в круглой башне. — Зачем я по-твоему сюда полез?! Что тебя найти! Я домой хочу! Пей, гуляй, что хочешь делай, только пойдём домой!!
Андрей побледнел, у него задрожали руки. Неловко пожав плечами, он странно беспомощным голосом проговорил:
— Ну ладно, ладно, младшенький… Если ты знаешь, как, то пойдём домой.
Игорь нисколько не сомневался в том, что знает путь, как снова оказаться в проёме зеркала, висящего над раковиной в ванной комнате.
— Мы идём домой немедленно! — заявил он.
Андрей покачал головой:
— Как скажешь. Но лучше бы ты не спешил. Зря ты меня не слушаешь.
ГЛАВА 23. «Люблю тебя…»
— Ты уверен, что хочешь пойти со мной? — уточнил Стерко.
— Уверен, — буркнул Шото, не поднимая головы.
— Видишь ли… Я не очень представляю, насколько ласковый приём меня ждёт. Может статься, тебе неприятно будет оказаться его свидетелем. А если у меня все будет нормально, я немедленно приду за тобой. Пожалуй, тебе лучше подождать в машине или погулять рядом. Посмотри, какая красота вокруг…
Петля горного шоссе обрывалась, и по цветущему лугу спускалась узкая тропка в долину. Где-то совсем рядом глухо ворчал небольшой водопад и уже не так заливисто, как утром, но бойко щебетали птицы, провожая вечернюю зарю.
— Я переживу неласковый приём, но я не хочу оставаться один, — тихо пояснил Шото.
Стерко тяжело вздохнул и положил руку на плечо сына:
— Тебе нечего больше бояться, Шото.
— Ты говорил то же самое, когда вершитель названивал в дверь, — упрямо повторил парнишка.
— Но ведь все это закончилось.
Подросток зябко поёжился и промолчал.
Несколько долгих недель Шото провёл в особой закрытой клинике, прежде чем согласился покинуть её вместе с отцом. Синяки и ссадины зажили давно, почти сразу. Но страх не оставлял Шото. К счастью, ничего похожего на невменяемое состояние Зого не наблюдалось. Шото был спокоен, вежлив, внимателен, очень послушен. Он старательно и подробно отвечал на вопросы, немного рассеянно улыбался на шутки и казался совершенно здоровым. Только Стерко замечал, как Шото старается не отходить от него и постоянно держать отца в поле зрения.
В принципе, Стерко было совсем нетрудно взять его с собой в долину. Но Стерко хотел, чтобы Шото постепенно начал избавляться от своего страха. А немного посидеть одному в машине или поваляться рядом в траве — да ни один подросток, наверное, не упустил бы случая немного помечтать наедине с собой в таком дивном месте. Но Шото сидел, напряжённо сжавшись, и казалось, что он был готов вот-вот расплакаться.
— Разве я оставил бы тебя, если существовала бы опасность? — укоризненно спросил Стерко.
— Но тогда ты ведь всё время оставлял нас одних!
— Тогда я не подозревал об опасности, — вздохнул Стерко.
