для меня.
Я притопываю в такт песне и замираю, когда понимаю, что она изменила слова припева.
"Так что, пожалуйста, будь моей малышкой,
Обещай, я серьезно,
Ты нужна мне, как и я тебе,
Надеюсь, ты в это поверишь,
Я клянусь говорить правду,
Я хочу погрузиться прямо в тебя".
Моя улыбка становится хрупкой, а на глаза наворачиваются слезы. Я чувствую, как дыра в моем сердце закрывается, пока она доказывает мне, что это реально.
Постепенно она становится все увереннее, и к концу ее голос становится проникновенным и сильным. Она в последний раз поет свою измененную песню, и я чувствую, как в моей груди что-то щелкает и расцветает.
Когда она заканчивает, раздаются аплодисменты. Она улыбается кротко и в то же время задорно, словно не может поверить, что только что сделала это. Прежде чем поспешно покинуть сцену, она быстро и тихо говорит в микрофон слова благодарности. Я подбегаю к лестнице и ловлю ее, когда она спрыгивает с нижней ступеньки.
Она визжит, когда я кручу ее вокруг себя, утыкаясь носом в ее шею и сияя от уха до уха. Поставив ее на ноги, я сжимаю ее лицо обеими руками, а затем прижимаюсь к ней губами. Я забываю дышать, полностью поглощенный поцелуем, ею, этим моментом.
Я отстраняюсь, но одной рукой крепко обхватываю ее талию. Все еще обнимая ее за щеку, я наклоняю ее лицо вверх, чтобы заглянуть в ее великолепные глаза. Я так много хочу сказать, но все, что мне удается, это "Стелла Мэй…". ."
"В прошлый раз мы были здесь, когда ты пел", — объясняет она. "Это был такой прекрасный солнечный день, и я помню, как подумала, что не могу представить себе другого солнечного дня без тебя".
Я наклоняю голову, не совсем понимая ее, но все равно глубоко тронутый. Она отнимает мою руку от своей щеки и прижимает ее к груди, над сердцем. "Вот насколько это реально, Лох. Моя жизнь без тебя была бы жизнью без солнца".
Пустота, оставшаяся после прошлой ночи, заполняется бурным потоком эмоций. Мне кажется, что мои ребра могут сломаться от попыток сдержать их. Ее сердце бьется под моей ладонью, и я обещаю: "Я буду солнцем для твоей звезды в любой день, красотка".
Она подносит мою руку к губам и целует костяшки пальцев. Игривая улыбка озаряет ее лицо. "Никто не заставляет меня сиять так, как ты, Лохи, детка".
1. Play “Unknown (To You)” by Jacob Banks
2. Play “Dive” by Ed Sheeran
Глава 29
На зыбкой почве
Стелла
"Вы что-нибудь хотите?" спрашиваю я, вставая из-за стола, чтобы взять еще один напиток. После моей песни мы с Лохланом решили остаться и посидеть в баре на пляже. Около часа назад пришла Джульетта, и я махнула ей рукой, чтобы она присоединилась к нашему столику. Она была со своим другом Тео… неким темноволосым мужчиной, склонным к маскам и траханью на сцене.
Джульетта подняла руку. "О, я бы не отказалась от еще одной пинья-колады, спасибо".
"Конечно, кто-нибудь еще?" Я смотрю на обоих мужчин, и они качают головами, возвращаясь к разговорам о спорте, оружии или еще каком-нибудь дерьме.
На полпути к бару я оглядываюсь назад и вижу, что Лохлан упорно смотрит на мою задницу. Он ухмыляется, когда я перехватываю его взгляд. Я закатываю глаза, а меня охватывает головокружение. После этого я не могу не ходить, слегка покачивая задницей. Теперь, когда я наконец призналась в своих чувствах к Лохлану, меня переполняют радостные эмоции. Теперь, когда я перестала притворяться, что влюбленности не существует, я могу испытать приторно-сладкий восторг.
"Ну что, придешь сегодня на караоке?" спрашивает меня бармен Марио, готовя напитки.
"Не думаю". смеюсь я. "Ну, может быть, я выступлю дуэтом". Думаю, Лохлан просто скончался бы от счастья, если бы мы вместе пели караоке.
Гадство, неужели мы станем такой парой? Все время в пошлости. Я определенно вижу, как Лохлан сбегает от этой идеи — и я не помогла, назвав его своим солнышком. Пока я беру напитки, я мысленно напоминаю ему, что он не может начать писать "Его" и "Его" на каждом предмете обихода, а я никогда не надену одинаковые рождественские свитера.
Я с удивлением обнаруживаю, что Тео — единственный, кто сидит за нашим столиком. "Эй, а куда делись остальные двое?" спрашиваю я, ставя бокалы на место.
"Они отправились на пляж минуту назад". Он кивает в сторону берега, затем смотрит на свежий напиток Джульетты. Он лукаво ухмыляется и делает глоток. "Проверяю, не отравлено ли оно или что-то в этом роде".
Я усмехаюсь. "Очень галантно с вашей стороны".
После нескольких минут разговора с Тео о том, как он стал выступать, к нам присоединяется один из его друзей. Я откланиваюсь и иду на пляж. Проходя вдоль ряда кабинок, я осматриваю землю в поисках песочных долларов. У Наны их целая коллекция. Надеюсь, мне удастся принести несколько штук обратно, не разбив их.
К тому времени, как я дохожу до последнего домика, я все еще не нашла Лохлана и Джульетту. Должно быть, Тео перепутал, в какую сторону они пошли. Я уже собираюсь вернуться, как вдруг слышу впереди крики. Я не могу разобрать слов, но без сомнения знаю, что это голос Лохлана1.
Я бегу к хижине, в которой хранится все снаряжение для подводного плавания и снорклинга, и понимаю, что шум доносится изнутри.
Сердце бешено колотится, когда я тянусь к двери. Как раз в тот момент, когда я распахиваю дверь, раздается жуткий звук, доносящийся от Лохлана. На меня смотрит Джульетта, и мой желудок опускается, как тысяча фунтов свинца. Глаза у нее тревожные и широкие. На ее вытянутом кулаке лежит Лохлан, на его белой рубашке расплывается красное пятно.
Ужас не проникает в мои кости и не нависает надо мной, как облако. Он обрушивается на меня, как проклятая лавина, полностью обездвиживая меня.
На
