думать, как эту самую войну спровоцировать. К сожалению, обе стороны стали слишком осторожны. Начали выбирать выражения, налаживать торговлю, а мне это было совершенно не на руку. Но тут Ирмер выкинул фокус и появился ты.
Романов улыбнулся, а я в очередной раз отметил, как же поразительно он некрасив.
— Я приказал Галицкому убить тебя. Он раньше служил в моем министерстве, Там. И остался моим человеком. После перехода я определил его в Третье Отделение. Но этот идиот напортачил. Ему сказано было провернуть все на нашей территории, а не у вас. Толку от убийства мальчишки, который еще не является подданным Его Величества, никакого.
Голос Его Высочества вновь приобрел гневные нотки.
— И даже хорошо, что у него ничего не получилось, — отмахнулся светлейший князь. — Я же решил действовать сам. Покушение — это слишком приметно. А вот если молодой неопытный лицеист погибнет при случайном Разломе. Не думал, почему ты все время оказывался рядом?
— Разлом… нельзя… контр…
— Я смотрю, тебе все сложнее строить речь? Это значит, что твой разум постепенно сдается. Ладно, давай я тебе помогу. Разлом нельзя контролировать, так?
Он схватил мою голову за волосы и покивал ею, демонстрируя имитацию диалога. Гребаный ублюдок. Если бы мог плюнуть ему в лицо, так бы и сделал. Но вместо этого меня хватило лишь на гневный взгляд. Очень надеюсь, что он вышел гневным.
— Я тоже так думал, раньше. Пока мы не начали расщеплять сульфары. Ты же знаешь, застенец, что такое сульфары?
— Д-д-да…
— Молодец. Их всегда использовали в роли основного элемента для амулетов, реликвий, артефактов, но никогда не расщепляли, чтобы высвободить магическую энергию. Это, как бы сказать, немного опасно. К примеру, может привести к невероятному взрыву.
Он изобразил пальцами высвобождение большого количества энергии.
— И я видел такой взрыв. Еще мальчишкой, при одном из последних покушений на Императора. Не Ромку, его отца. Мы оказались совсем рядом с террористом. И нам, можно сказать, повезло. Весь Конвой в мясо, а на нас ни царапины. Забавно, правда?
Его Высочество даже закрыл глаза, рассказывая все это с легкой улыбкой. Будто ностальгировал по чему-то приятному, хорошему. Сказать честно, я в этом ничего забавного не видел.
— Я закрыл собой брата. И это стало роковым событием. Потому что помимо разрушительной силы, которая уничтожила множество людей, я получил крохотную частицу дара, заключенного внутри сульфара. Дара какого-то непонятного существа из другого мира. И — нет, я не сошел с ума. Даже смог подчинить эту силу. Да и было ее не так много. Но тогда я впервые стал размышлять на подобную тему.
По поводу «не сошел с ума», тут бы я поспорил. Если раньше еще возникали вопросы к психическому здоровью светлейшего князя, то теперь не осталось никаких сомнений — он поехавший. Что самое интересное, Его Высочество долгое время производил впечатление вполне нормального. Взгляд собеседника блуждал, в уголках губ блестела слюна, а голос стал протяжным, распевным.
— Я потратил много сил, лет и людей, чтобы подтвердить свою теорию. Что сульфары можно использовать для усиления магов. Понимаешь ли, в них будто есть два заряда, положительный и отрицательный. Когда ты сохраняешь структуру сульфара, то они могут одновременно существовать внутри него. Но когда разрушаешь…
Он лукаво улыбнулся, как мальчишка, сделавший какую-то гадость.
— Вся проблема в том, чтобы отвести отрицательный заряд в сторону, а положительный направить на человека. И все! Если б я был ученым, мне бы дали кучу премий. Могу поклясться. Но все приходилось делать втайне. И, в конце концов, удача стала нам сопутствовать. Сначала испытывали мощь сульфаров на себе мои люди, потом и я. Однако все же мы не учли последствий.
Светлейший князь торопливо откинул плащ и задрал полы исподней рубахи. Он повернул мою голову так, чтобы я видел его живот. И честно говоря, картина мне не особо понравилась.
Отдаленно это походило на шрамы — толстые багровые рубцы мерзкими червяками наползали друг на друга. Если приглядеться, то можно заметить, они едва ощутимо пульсируют, наполняясь не кровью — силой. Его Высочество остался явно довольный произведенным эффектом и заправился обратно.
— Не знаю, в чем мы сделали ошибку. Слишком быстро пытались наполниться силой или не рассчитали, что человеческие тела попросту не способны вместить в себя столько мощи. Но были и плюсы. Мы стали чувствительны к Разломам. Каждый из нас начал ощущать приближение тварей, как старики чувствуют смену зноя дождем. Именно мы предсказали наступление конца света, ту самую волну, после которой Империя не оправится. Мы, а не Вестники предложили бежать, пока не поздно! И скажу больше, если применить немного сил то не составит особого труда чуть-чуть передвинуть Разлом. Это ли не чудо, а, застенец?!
Светлейший князь распалялся все больше, брызжа слюной и расхаживая взад-вперед. Он будто бы на мгновение забыл, для чего мы сейчас здесь собрались.
— Что до Вестников, то они жалкие шарлатаны. Не могут предсказать даже собственный запор. Нет, лет пятьдесят назад их Орден был силен, но теперь от него остались жалкие крохи. Хотя, там, на Ристалище, Вельмар спас тебя. Я хотел убить двух зайцев одним выстрелом. Уже утомившего всех застенца и Галицкого, который начал бояться.
—Галиц…кий, — тяжело выдавил я. Но все же Его Высочество смог услышать в моей фразе вопросительную интонацию.
— Этот предатель решил отвернуться от меня. Не хотел больше заниматься совместными делами. Слишком прижился на новом месте, вкусил плоды полицейской службы. Захотел уйти на покой, не понимая, что это невозможно. К тому же, он был единственной ниточкой, которая вела ко мне. Именно он договаривался с Билибиным. При должном уровне допроса из него можно было бы выбить много любопытной информации. Я бы, например, точно выбил.
Его Высочество мечтательно улыбнулся. Некрасивое лицо передо мной стало расплываться, но Романов тряхнул меня, возвращая в действительность.
— Я знаю, ты уже готов, но потерпи совсем чуть-чуть. Теперь уж я хочу рассказать все до конца. С твоим даром я сверну горы. Благодаря многочисленным экспериментам с сульфарами, я стал самым сильным магом в этом мире. Но когда я окружу себя нужными людьми, а потом возвышу их, мою мощь признают и застенцы, и мой братец. Завербую Никитина, Голубева, возможно Зубарева и Шувалова. Император привык слишком пренебрежительно относиться к собственным кадрам.
—За…за…чем?
— Всю свою жизнь я был в тени. Тяжело родиться кузеном Императора. Тяжело знать и понимать, что
