Значит, я могу бросить письмо в огонь. Сделать вид, что его никогда не существовало. Если сам Чарлин попытается о нем вспомнить, я устрою так, что с ним произойдет несчастный случай.
Никто не должен узнать.
Но лорд Чарлин, а теперь и я, не единственные, кто знает. И в этом вся чертова проблема. Потому что из этого письма становится ясно, почему волканские налетчики нацелились на Сабину. Я думал, что они просто охотятся за хорошенькими девушками, подходящими под ее описание, возможно, чтобы использовать их в качестве шлюх.
Но я ошибался.
Они охотились не просто за такими девушками, как Сабина, ― они охотились за ней.
И если то, что утверждает лорд Чарлин, правда, то они вернутся. Король Рашийон пошлет своих лучших шпионов и налетчиков. Возможно, он пришлет целую армию.
Что я буду делать против армии? О, я буду сражаться за нее как проклятый. Банда налетчиков? Это легко. Даже батальон? Я бы попробовал. Но даже я не смогу выступить против армии. Есть только один человек, который может ― тот, у кого тоже есть большая гребаная армия.
Пульс бешено бьется в венах. Журчание водопада слишком громкое и отвлекает меня, а запах костра слишком сильный. Я перегружен чувствами.
Я приваливаюсь к стенке пещеры и провожу ногтями по лицу.
― Черт!
Я воюю с собой. Я не знаю, что делать с этой информацией, с этой угрозой. В меня утыкается мягкая лошадиная морда. Мист обеспокоенно смотрит на меня.
Я беру морду лошади в руки и смотрю в ее бездонные глаза.
― Я в полной жопе, Мист.
Последние остатки сгоревшей оболочки моего сердца рассыпаются в прах. Потому что я знаю, что мне нужно делать. Саленса? Фантазия. Почему я вообще думал, что смогу уберечь Сабину? Что смогу сделать ее счастливой? Черт, еще до того, как узнал содержание этого письма, я знал, что недостаточно хорош для нее. Я ублюдок с улицы. У меня нет ничего. Я даже не владею своим луком ― он принадлежит Райану. Все принадлежит Райану.
И теперь она тоже. Так должна быть. Потому что у меня нет выбора.
― Она возненавидит меня. ― Я зажмуриваю глаза, прижимаясь лбом к лбу Мист. Сабина никогда не должна узнать, что в этом письме. Никто не должен. А это значит, что мне придется солгать единственной женщине на этой земле, с которой я хотел быть абсолютно честным. ― Я должен заставить ее ненавидеть меня.
Глава 23
Сабина
Я проснулась, томно потянувшись на одеяле, расстеленном на полу пещеры. Под непрекращающийся шум водопада я спала лучше, чем когда-либо. Мои бедра болят от долгой езды, рана на ноге ноет, но я чувствую себя отдохнувшей. Сон, который мне снился, до сих пор крутится в моей голове. Я на пляже, собираю ракушки, а из центра города Саленса, расположенного неподалеку, доносится праздничная музыка. Большие ракушки, маленькие, целые, разбитые. Все они по-своему прекрасны. Каждый раз, когда я нахожу новую, я бегу обратно, чтобы добавить ее в коллекцию, которую Бастен нехотя несет в своих руках. Он, как всегда, ворчит, идя вдоль прибоя, но в его глазах светится счастье.
Лежа на спине, я закрываю глаза и слушаю водопад, представляя, что это шум моря Панопис. Хотела бы я обладать чувствами Бастена, хотя бы на день. Когда мы доберемся до моря, я хочу услышать, как лопается каждый пузырек в океанском прибое. Почувствовать, как каждая песчинка царапает мои ноги. Попробовать вкус соли в воде. Что я скажу морским обитателям? Что они ответят мне? Дельфины, рыбы, осьминоги ― если осьминоги вообще существуют. Я знаю только то, что мне удалось почерпнуть из подслушанных разговоров.
― Бастен? ― зову я.
Его нет в пещере; должно быть, он проснулся рано, чтобы поохотиться. Я провожу рукой по смятой половине одеяла, которое еще хранит следы его тепла. Загадочная улыбка расплывается по моему лицу, когда я переворачиваюсь и чувствую боль между ног. Прижав руку ко рту, я хихикаю, глядя в потолок пещеры.
Боги, чем мы занимались прошлой ночью…
То, что я сказала Бастену, было правдой ― я не понимаю, как кто-то может считать такое удовольствие греховным. Двенадцать лет мне вдалбливали добродетели целомудрия. В главах бессмертной Айюры к ней постоянно пристают боги, жаждущие ее тела ― Вэйл, Вудикс, Попелин и даже Алиссанта, которая хочет сделать из нее наложницу. Айюра покорно отвергает их ухаживания, предпочитая заниматься рукоделием. Меня учили, что Айюра ― образец для всех молодых леди. Какой фарс. Кто предпочтет вышивку сексу?
Только когда я стягиваю с себя сорочку, почти сухую и чистую, без пятен крови, я замечаю, что Мист тоже исчезла. На секунду мое дыхание перехватывает. Странно. Бастен и Мист исчезли? Должно быть, он уехал на ней в лес, но я не могу понять, зачем. Может, водопад заглушал звуки дичи, и ему пришлось забраться глубже, чтобы поохотиться.
Неважно. Мой желудок урчит, но я могу подождать. Вчерашние угли еще теплые, и я дую на них, пока огонь снова не начинает весело реветь. Я провожу рукой по декольте, играя с кружевом. Теперь, когда знаю, что каждый греховный акт в главах бессмертной Алиссанты люди могут повторить, я не могу перестать фантазировать о том, как мы с Бастеном воссоздадим каждую извращенную позу на этих иллюстрациях.
Если я смогу так сильно отклониться назад…
Мои щеки начинают пылать. Я прочищаю горло, расправляя складки сорочки, чтобы занять руки. Может быть, сорочка и подержанная, но она хотя бы прикрывает то, что нужно. Мне приходит в голову, что больше нет необходимости ехать голышом. Жестокая игра лорда Райана окончена. Мы с Бастеном выиграли, отказавшись от игры.
Проходит еще час, прежде чем я наконец слышу стук копыт Мист. Они въезжают в пещеру, с пояса Бастена свисает ободранная беличья тушка. Какая добыча, за которой Бастен не смог сходить пешком. Я улыбаюсь про себя тому, как эти двое ― души, которых я люблю больше всего, ― стали друзьями.
Бастен спешивается и приседает перед огнем,
