Не-ет, я от жизни не бегу,
Но грустно и смешно, что вы зовете жизнью:
Пещерный быт!
Что? от него не деться никуда?
Пусть так, но смысл не в нем,
Но суть, но цель другая.
Какая? —
Знает музыка,
Спросите у нее!
Люди добрые,
Ведь вы подобны странникам в пустыне!
Зной, жажда, ноша тяжела...
Но вот оазис — рядом!
— А черт с ним, лень...
— Так ведь оазис!..
— Ладно, в другой раз как-нибудь...
Когда спадет жара.
Ну что ж, прощайте, нам не по пути,
Спасти вас рад бы я,
Но вам дороже скарб и нищета.
Я тоже беден,
Может быть, бедней, чем вы в пять или в десять раз —
Не знаю, не считал —
Но вы-то знаете ли, что есть Красота!?
Ну разумеется, не суп или одежда,
Не пылесос, утюг или диван —
Но свежий ветер! Солнце! И надежда,
Да, надежда!
Прощайте же, учить меня не вам!
ЧАСТЬ 5. ЕСЛИ Б Я МОГ ПИСАТЬ СТИХИ БЕЗ СЛОВ!
«Как неповоротлив язык слов!
Он не может вытащить из глубины сознания смутную истину, которую способен в один миг выразить язык звуков.»
/Э. Т. А. Гофман/
О Музыка,
Лишь ты меня и возрождаешь к жизни!
Как? Почему?
Что за неведомая сила убежденья
Заключена в умом не постижимых звуках!?
Если б я мог писать стихи без слов!
Не раз, как путник на огонь в ночи идущий,
Казалось был уже я близок к цели
С тобой сравняться.
Но равных не терпишь ты.
Легко взмахнув волшебными крылами,
Ты уносилась в поднебесье, точно ангел!
А я, побитая дворняга, чихая и отряхивая прах,
Надолго исцелялся от гордыни.
Надолго — но не навсегда!
О Музыка!
За кем же следовать мне, как не за тобою,
Когда лишь ты меня хоть как-то примиряешь с жизнью —
И со смертью.
Если б я мог писать стихи без слов!..
СЛУШАЯ БРАМСА
Хрипло звучит симфония Брамса,
Выбираясь из недр динамика.
Время замерло. Сжалось пространство.
Только звуки — над нами.
Бред души незнакомого гения...
Но нам-то, нам что за дело?
О, какое томление
Сердцем вдруг завладело!
Ах, что нам и вправду до этих терзаний!
Но вся эта боль и смятение
Какое-то новое дарят познание —
Словно... солнце осеннее.
Хрипло молчит репродуктор убогий.
Ну да очнись же, друг, полноте.
Щемящие звуки странных мелодий
Все еще бродят по комнате.
* * *
Поэт несчастный, вечно ты в погоне
За ускользающим потоком дряхлых слов.
Скрежещет ледоход, в холодной пене пони —
И вот рожден мотив, —
Увы, опять не нов.
Слова, слова, страшнее нет оков!
Вложи всю душу в них, но с музыкою вровень
Не стать тебе вовек.
О Шуберт! О Шопен!
О Людвиг ван Бетховен,
Солнце Вселенское!
А я — весенний снег.
ПРОЩАНИЕ С ВЕКОМ
Столетие — дредноут одряхлевший
Завершает тяжко свой путь.
Чего только нет на борту —
Каких чудес, каких сокровищ!
Но лучше не заглядывайте в трюмы:
В них кровь и следы преступлений —
Дредноут на костях и на крови.
Последние метры.
На причале миллионные толпы,
Салютуют, палят из пушек —
Грохот, хохот, пляс.
И вдруг!
Невидимый в толпе, запел негромко кто-то —
Бах. Ария.
Волшебный женский голос.
И все умолкли.
Разок-другой еще стрельнула пушка —
И тоже замолчала виновато.
И все вертели головы, ища певицу
А голос птицей летел над толпой, над причалом —
К небу к небу к недремлющим звездам!
Или, может быть... с неба?
Я проснулся...
ПЕСНЬ ДУШИ
О чем знают губы и руки,
И бедра, и плечи,
И каждая, каждая! клеточка тела?
О песне души, о песне,
Для которой тело — оркестр
— О, какой многострунный оркестр! —
И которую не высказать словами.
Тем прекрасней она — бессловесна,
Тем она волшебней — бессловесна;
Шуман, Мендельсон, Шопен —
Все, все мы сами!
О как жаль мне тех, кому судьбою
Эту песню не дано хоть раз услышать.
А тебе, шепни, со мною?..
Еще тише.
