том числе. И при современных орудиях на кораблях это не крепость. Всё перестраивать и кормить европейских уродов. И только перестроишь, как появятся ещё более мощные орудия, и опять – просто мишень, а не крепость. Или, как англичане, там нужно держать целый флот. У России полно других проблем. Просто трата денег. Но поторговаться с великобританцами стоит. Они этого не понимают. Павел столько крови со всех попил с этой Мальтой, что и Наполеон и Лорды думают, что это прямо самый ценный приз в Средиземном море. Ионические острова, которые сейчас фактически принадлежат России, хоть там и турецкий флаг развивается, гораздо лучше подходят для базы нашего флота и они раз в пять по сумме больше Мальтийского архипелага по территории и ближе к Чёрному морю расположены. Да, и население в основном православное и дружелюбно к России пока настроено. Построить там русские школы, учить детей, потом этих детей отправлять в Москву в университет, а потом через десять лет на государственные должности назначать только обучавшихся в Московском университете – с промытыми мозгами русофилов. И всяких архиереев тоже обучать в Москве.
И что же можно потребовать с Англии за Мальту и отказ от этой вот детской мишуры. Заводы?! Всё остальное сами завоюем. И сельхоз академию. С агрономами, ветеринарами, биологами хорошими. Нужно Тимирязевскую академию основать в следующем году с филиалом в Санкт-Петербурге. Заводы? Оружейный, который будет производить винтовки Бейкера. И завод по производству станков ткацких. Не специалист Пётр Христианович в этой области, но самолётный станок англичане уже давно должны были изобрести. Вот пусть и построят завод, который такие ткацкие станки будет выпускать.
Всё это Брехт, как мог более доходчиво, Государю и цесаревичу и рассказал. Не перебивали, слушали.
– У вас Пётр Христианович, как это не странно звучит, учителя были лучше моих. Повезло вам с учителями. А России и мне повезло, что ваш отец решил перебраться к нам.
– У моего отца была поговорка. Если её на русский перевести, то немного коряво выйдет: «Везёт тому, кто везёт». Вы можете ею воспользоваться.
– Везёт?
– Везёт, работает, тащит воз.
– Ага, понял, и как же я могу этим воспользоваться.
– А нет, я не про воз. Про немцев. Там в Европе война. И она на десятилетие. Засылайте комиссаров в немецкие деревни, предлагайте переселиться в Поволжье, в Крым, в верховья Иртыша, на Дон. У России много очень плодородных неосвоенных земель. Только нужно создать переселенческий комитет, который будет выделять землю и стройматериал переселенцам. Помогать им на первых порах. Просто крикнуть айда к нам, это обречь людей на страдания и отбить охоту у следующих. Нужна переселенческая программа.
– А с Мальты нужно потребовать ещё у Великобритании библиотеку и школы, в смысле учителей. Всех. – Вспомнил Пётр Христианович, допивая портвешок.
Интерлюдия
Граф Виктор Павлович Кочубей вместе со всем императорским семейством в Петербург не поехал. Рад бы, как говорится, в Рай, да грехи не пускают. Виктора Павловича не пускали не грехи, а огрехи. Да, и не свои. Фома Игнатов дело, порученное ему, провалил. Граф, тьфу ты, князь фон Витгенштейн жив. И не просто жив, а ещё и одного из своих несостоявшихся убийц скрутил живым. А что делают с врагом, если он в руки правильные попадает. Руки эти неудачнику боль всяческую причиняют и сведения о том, кто его на душегубство сподвиг выпытывают. У Каверина самого конечно не такие руки, не правильные. Так обер-полицмейстер сам и не будет пытать, найдёт людей охочих. Всё расскажет парнишка этот, что попался в сети полиции.
Виктор Павлович, узнав о неудачном покушении, сначала запаниковал. Всё полиция вытянет из попавшего к ним в руки и на него выйдет. И в этом случае дружба с Государем не поможет. Александр, он воспитан, как рыцарь и такой способ устранения этого проклятого немца его взбесит, тем более немец опять успел отличиться – теперь он единственная надежда всего монаршьего семейства. Один знает, как лечить чахотку. Откуда, вот только. Странный вообще этот великан, смотришь на него, гусар и вояка, солдафон тупой, а надо же, всё что советует Государю всегда правильно. Откуда знания и умения такие. Жаль отец у этого дуболома умер, не узнать ничего про него.
Паника не больше часа длилась. Походил по кабинету, что Васильчиков ему предоставил граф и понял, что если он одну вещь провернёт, то никто на него не выйдет. Что Каверин может узнать, то, что послал этих троих татей на убийство графа, опять, князя Витгенштейна, некто Фома Игнатов. Найдут Игнатова. Велика Россия, а найдут. Всю полицию империи подключат.
А если найдут и пытать начнут, то тут всё им Фома и выложит. Значит, надо сделать так, чтобы Фома ничего сказать про графа Кочубея не смог. Лучше всего хранят тайну мертвецы. Виктор Павлович остановился перед роскошной резной коробкой с парой дуэльный пистолетов. Лепаж. Лучшие.
Граф приоткрыл коробку, пулелейка, мерный цилиндрик, пыжи. Даже несколько уже отлитых пуль.
Оказалось, всё легче лёгкого. Кочубей подъехал на извозчике к дому Игнатова и когда тот вышел, сказал, что плохо всё, поймали его татей. Нужно уезжать из Москвы, срочно. Беги, собирай деньги. Отвезу в Подольск.
Через полчаса, когда заехали в лес, граф приказал остановиться извозчику и шепнул Игнатову.
– Этого отпустим, тут в ста метрах в лесу на своротке телега с надёжным человеком ждёт.
– А этот? Не расскажет? – похлопал по котомке Фома, там что-то звякнуло железное.
– Что расскажет? Что двое в лес ушли? Кому расскажет? Кто его-то искать будет? Сотни в Москве извозчиков.
– Как скажите, Ваше Сиятельство.
Виктор Павлович, прикрывая лицо воротником, расплатился с извозчиком и отпустил его. Постояли, подождали за кустом, пока пролётка из виду скроется. Ну, а дальше просто. Кочубей шёл впереди, намеренно подставляя спину Игнатову, чтобы того успокоить. А потом как бы нечаянно оступился и чуть не упал.
– Заблудился что ли? Уже прийти должны. Ну-ка, Фома посмотри за теми кустами.
Фома пошёл к кустам, а граф Кочубей почти спокойно, руки всё же подрагивали, достал пистоль, проверил порох на полке, скусил запасной бумажный патрон и подсыпал на полку свежего пороха. Прицелился в центр спины. Бах Руку дёрнуло и пороховой бело-серый вонючий дым заволок все впереди. Пришлось обойти это облачко, в лесу ни ветерка. Игнатов лежал на животе и сучил ногами, пуская кровавые пузыри. В лёгкое, должно быть, попал, решил Виктор Павлович. Он был завзятый охотник, и промахнуться не мог с такого-то расстояния. Десятки раз приходилось Кочубею кабана добивать и
