Свечи большущие чадят. Факела два даже горят. Во что потом потолки превратятся? Стоят по кругу эти детишки великовозрастные, а нет, есть молодые вполне. Например, Константин с Александром. Ого, и Кутузов здесь.
Петра Христиановича Великий Бальи, он же Великий Гофмейстер, а в миру обер-гофмаршал, обер-камергер и директор Императорских театров – Александр Львович Нарышкин поставил пинком под колено на эти колени и всучил здоровущую свечу, сальную что ли. Вонь несусветная от неё.
Замогильным голосом на латыни со страшным акцентом, закашлявшись ещё от вони свечи, Нарышкин, тьфу, Великий Гофмейстер спросил Брехта: «Обещает ли он иметь особое попечение о вдовах, сиротах, беспомощных и о всех бедных и скорбящих?»
– Аз есмь. – Нет. Конечно. Нужно полностью всё про вдов и скорбящих повторить. Хорошо хоть Витгенштейн отлично латынь знает. Сам бы Брехт такой фразы не осилил.
После этого Великий Бальи вручил Петру Христиановичу обнажённый меч, говоря, что меч этот ему даётся на защиту вдов и сирот и для поражения всех врагов католической церкви. Католической?! Серьёзно? Не попутали? Хоть бы переписали под России на православную. Хотя, Брехт слышал, что Великого Магистра утверждает Папа. А папа католик. Нда, чего-то Павел опять намудрил. Пока Брехт поражался, Нарышкин вручил ему ещё и золотые шпоры. Пафосно опять возопив, что они служат для возбуждения горячности в конях, а потому должны напоминать ему о той горячности, с какою он обязан исполнять даваемые им теперь обеты. Что же касается собственно золотых шпор, надеваемых на ноги, которые могут быть и в пыли, и в грязи, то это знаменует презрение рыцаря к сокровищам, корысти и любостяжанию. Любостяжанию? Это что? А, они же раньше обед безбрачия давали. Ну, тут вам не там. А слово осталось.
– Клянусь.
– Хочешь ли ты повиноваться тому, кто будет поставлен над тобой начальником от великого магистра? – продолжил коверкать латынь Нарышкин.
Брехт подготовился и выучил ответ.
– В этом случае, я обещаюсь лишить себя всякой свободы.
– Не состоишь ли порукою по какому-нибудь долгу и сам, не имеешь ли долгов? – Великий Гофмейстер вопросительно глянул на Витгенштейна.
А что если сейчас сказать, что должен банку тысяч десять, то братья за него долг заплатят?
– Клянусь честью, нет на мне долгов ни своих, ни чужих.
По окончанию всего этого Великий Бальи показал Брехту вервие, бич, копье, гвоздь, столб и крест. Которые подносили к нему остальные собравшиеся по очереди. А Нарышкин объяснял бестолочи немецкой, какое значение имели эти предметы при страданиях Христовых, и внушал, что обо всем этом он должен вспоминать сколь возможно чаще. В заключение этого утомительного действа Великий Гофмейстер надел Пётру Христиановичу вервие на шею, говоря, что это ярмо неволи, которое он должен носить с полною покорностью. Затем «братья» приступили к новициату и облекли его в орденское одеяние. Такой же плащ надели, только размеры поменьше, а белые мальтийские кресты побольше.
Всё, Брехта подняли, шторы раскрыли, пасмурный октябрьский день во дворец впустили, обнимашки и целовашки устроили. И все в губы лезут целоваться. Мать их, теперь рот срочно нужно с мылом вымыть, половина, наверное, сифилитики. Нет, дайте срочно водкиииииии?
Событие семидесятое
Одно единственное правило: заключил сделку – следуй ей.
Цитата из сериала «Сверхъестественное»
Большая часть бальи отправилась за стол, коньячок под ананасы с рябчиками вкушать. Брехта же Александр с Константином задержали и в курительную комнату увили. Все трое не курили. Не приучены пока или ещё, или уже, но не курили. Брехта, перед тем как по ананасам вдарить, Священный Совет Державного Ордена святого Иоанна Иерусалимского, двумя званиями облагодетельствовал. Избрали Петра Христиановича бальи и Великим Хранителем. Правда пока не объяснили, что такое этот Великий Хранитель и чего он хранит. Подозревал Брехт, что это министр финансов, но чёрт их там, в далёком прошлом, разберёт, ведь лет шестьсот ордену, может, он какие регалии хранит. Гвоздь там из гроба Господня. А может он здоровье братьев охранять должен? Не все плюшки, за беспримерный подвиг, а именно, захват малыми силами Дербентского ханства Священный Совет постановил наградить князя фон Витгенштейна, как теперь уже члена Священного Совета Мальтийского Ордена – Большим Мальтийским крестом с «военными трофеями». Который ему сразу и вручили. Был и минус, такой, растудыт его в качель, весомый минус. Оказывается, бесплатный сыр только в мышеловке. А здесь прямо дорогущий сыр. Пармизан. В Орден принимались малолетние и совершеннолетние, то есть, до пятнадцатилетнего возраста и после. За приём в Орден малолетние должны были заплатить 2400 рублей, а совершеннолетние – 1200 рублей. Желавшие быть принятым в орден должны были доказать свое благородное дворянское происхождение, насчитывавшее не менее 150 лет. С Брехта спрашивать постеснялись грамоты дворянские. Граф же Священной Римской империи. У предков даже собственное независимое государство было. О чём Великий Госпиталарий – в миру главный директор Государственного заёмного банка, президент Коммерц-коллегии и действительный тайный советник Бальи князь Гаврила Петрович Гагарин всем торжественно напомнил. А чего, мысль мелькнула у Брехта. Вот на Венском Конгрессе можно и назад независимое княжество получить или даже Великое Герцогство. Каринтия – это где-то в Тироле. Замечательное место. Австрия, правда, под боком. Так на неё вскоре Венгрия нападёт, и если Николай не вмешается, то от Австрии ничего толком не останется. А Россия может под шумок забрать Львов и Краков, а он как наследник Спанхеймов заберёт себе всю Словению.
Дожить надо. В общем, за членство в ордене и за Большой Мальтийский крест с «военными трофеями» и бриллиантами с него ещё восемьсот рублей стребовали. Итого: две тысячи рублей. А рубль двадцать грамм весит. Четыре пишем, нули прибавляем. Сорок килограмм серебра! За вот эту фитюльку!?
Пригубили портвейн. Нет, всё же нужно отправить человека в Португалию, чтобы научился делать. Нет в России сейчас нормального вина кроме португальского портвейна.
– Пётр Христианович, прибыл новый посол из Великобритании. Я только ради вас появился на этом… – Александр, обвёл руками непонятно курительную комнату, – Я уверен, что на переговорах с послом вопрос о Мальте и Мальтийском ордене встанет. Ваши советы мне почти всегда не нравятся. Они радикальные. А потом понимаю, что нужно было именно это и делать, не работают полумеры. Неприятно это признать, но доброта, чаще всего кулаку проигрывает. Что можете сказать про Мальту? – Государь чуть пригубил из фужера и отставил его, чуть не уронив, попал на край пепельницы.
Мальта. Бесплодный кусок земли, который сотни лет пытались превратить в рай. И ничего не получилось. Пришлось товарищам разбойничать, хотя создавался орден для борьбы с пиратами в
