– Он ничего не говорил? – допытывала Кива Олишу, пока та незаметно стряхивала крошки с одежды. На украденную еду Киве было плевать – Тильда едва могла бульон пить, что уж говорить о хлебных крошках – но вот за Типпа она волновалась.
– Не припомню, милая, – ответила Олиша.
Кива нахмурилась.
– И он целый день не появлялся? Ты уверена?
Олиша колебалась, словно сама себе не верила.
– Думаю, да. – Она посмотрела на загон с крысами, будто там скрывались какие-то ответы.
– Ты идешь, Лиш? – перебил их Нергал. – Обедать пора.
Олиша причмокнула губами, всем своим видом показывая, что три года не ела, и метнула быстрый взгляд на Киву, спрашивая разрешения уйти.
Кива чуть не закатила глаза:
– Идите. Завтра вы мне не понадобитесь, но жду вас в четверг.
– Увидимся, – попрощалась Олиша и поспешила за Нергалом, которого никогда не заботили указания лекаря, под началом которой он стоял. Когда он смотрел на Киву, он видел лишь заключенную – такую же, как и он сам.
За последние несколько недель Олиша с Нергалом не задали ни одного вопроса ни о ходившей по тюрьме болезни, ни об исследовании Кивы. Они и глазом не моргнули, когда впервые увидели загон с крысами, как будто опыты посреди лазарета были обычным делом. Возможно, Олиша с Нергалом просто не понимали всей серьезности ситуации: они едва заходили в карантинную зону и не видели, как быстро распространяется болезнь, как много людей уже умерло. А может, им было плевать, и они не хотели ничего об этом слышать. Так или иначе, Кива не могла определиться, рада ли она, что не приходится каждый день отвечать на их вопросы, или же злится, что они не волнуются и не предлагают помочь.
Уперев руки в бока, Кива оглядела лазарет и вслух спросила:
– Типп, где же ты?
Но в помещении была только Тильда, так что ответить ей никто не мог. Пожав плечами, Кива занялась подготовкой образцов. Пророческий эликсир у нее почти закончился, поэтому, с трудом напоив Тильду бульоном и проверив состояние карантинных пациентов, она начала готовить новую порцию снадобья по оставленному Мотом рецепту. Большая часть ингредиентов у нее имелась на лабораторном столе, не хватало только вечноягод и снегоцветов, которые росли в саду. Хорошенько перемешав заготовку для эликсира, Кива уже собиралась было отправиться за недостающими компонентами, когда в лазарет зашли Джарен и Наари.
– Вы вовремя, – обрадовалась им Кива. – Помешаете, пожалуйста?
Она протянула ковш подошедшему Джарену. Его, как обычно, с головы до пят покрывала тоннельная пыль, однако синяки и царапины после размолвки с Крестой уже зажили и только над левым глазом остался шрам в виде полумесяца, который достался ему в самый первый день в Залиндове.
– Сейчас вернусь, – Кива указала на дверь в медицинский сад.
– Что, даже не поздороваешься, не спросишь, как у меня дела? – сказал Джарен с усталой, но все же задорной улыбкой.
– Спросила бы, не будь мне все равно, – бросила Кива через плечо и отвернулась, чтобы он не увидел, как она улыбается.
Впрочем, Наари все равно заметила и, сверкнув янтарными глазами, отобрала ковш у Джарена.
– Может, лучше поможешь Киве с… с чем бы ей ни требовалась помощь?
«Да поможет мне вечный мир», – мысленно вздохнула Кива. Чуткости Наари определенно не хватало. Что бы ни происходило между Джареном и надзирательницей, та явно была не прочь поиграть в сваху. Вполне возможно, она все-таки не врала об их отношениях.
– Да не надо, – откликнулась Кива.
– Я готов помочь, – вызвался Джарен, и Кива заслышала его приближающиеся шаги. – Кстати о помощниках. А где Типп?
Кива дождалась Джарена и открыла дверь.
– Олиша сказала, что он убежал этим утром и до сих пор не вернулся. Я стараюсь не переживать, но… – Она вцепилась в истрепанный подол рубахи. – Обычно он так не делает.
– Ты к Моту уже ходила? Может, он снова к нему в морг ушел, – предположил Джарен. Вдруг глаза его загорелись: – Или решил опять его разыграть?
– Боги, надеюсь, что нет, – проворчала Кива, выходя на тропинку между пустотравов. Ночной воздух бодрил, и Кива потерла ладонями друг о друга, чтобы согреться. – Они только-только помирились.
– Но признай, воображение у мальчонки отличное, – усмехнулся Джарен.
– Тут не поспоришь, – согласилась Кива и тихо добавила: – Здесь ему не место. Снаружи нужны такие люди, как он, чтобы освещать своим светом тьму. А тут он только медленно угасает.
– Не будет же он вечно здесь сидеть, – так же тихо ответил Джарен. – Как и ты.
Кива повернулась к его лицу, освещенному лунным светом. Она никогда особо не увлекалась рисованием, но сейчас при взгляде на почти идеальные черты лица Джарена ей до дрожи захотелось запечатлеть их – хоть краской, хоть углем, чем угодно. Интересно, знал ли он о своей красоте? Пользовался ли ей до того, как его посадили в Залиндов? А может, именно красота его сюда и завела – вдруг Джарен кого-нибудь соблазнил или тайком крутил романы? Дочь придворного, сестра стражника, жена аристократа – любая из этих женщин могла стоить ему свободы. Однако почему-то Кива отмела этот вариант. Да, Джарен был до обманчивого обворожителен, однако назвать его обманщиком язык не поворачивался.
– Надеюсь, ты прав, – отвернулась от него Кива и перевела взгляд вниз, на саженцы застойкорня.
Нежные пальцы подняли ее подбородок вверх, и Джарен накрыл щеку Кивы ладонью.
– Думаю, тебе стоит знать, Кива Меридан, – мягко произнес он, – что я всегда прав.
Сердце Кивы вдруг пустилось в галоп, так громко, что она могла поклясться: Джарен тоже услышал. Но он ничем этого не выдал. Он смотрел ей в глаза, и лунный свет струился между ними, заливая все блестящим голубоватым серебром.
Кива замерла, разрываясь между желанием оттолкнуть Джарена и притянуть его ближе. Разум кричал, что нужно держаться подальше, тоннельная пыль на лице Джарена напоминала, где он работает и каковы его шансы выжить. Как и прочие рабочие Залиндова, одной ногой он стоял в могиле, знал он об этом или нет.
Но… Креста годами работала на каменоломне и до сих пор была жива, да и многие другие заключенные избежали смерти. Может, Джарен примкнет к их рядам. Может, он проживет достаточно долго, чтобы стать одним из них.
А вот Киве предстояло еще две Ордалии, и любая могла закончиться для нее плачевно. Если каким-нибудь чудом Кива выживет, она покинет Залиндов и больше никогда в жизни не увидит Джарена.
Их отношения заведомо обречены на провал.
И все же, несмотря на голос разума, несмотря на все правила, которых Кива годами придерживалась, когда Джарен наклонился ближе, она его не остановила. Ее рука сама собой поднялась и схватила ворот его грязной рубахи, колени у Кивы задрожали.
