какой-нибудь способ самоубийства. Но не сейчас. Сейчас нет на это сил.
Среди ночи в темницу снова вошли, потревожив ее мучительное забытье. Виола открыла глаза. Над ней стояла женщина со свечой в руке. В зыбком мерцании виднелись желтые змеиные глаза, тонкие поджатые губы… Фастрид. Виола сомкнула веки. Что ж, если жена ярла хочет ее убить, то пускай сделает это сейчас.
Чтобы облегчить ей задачу, Виола запрокинула голову, выставляя напоказ беззащитное горло. Однако Фастрид, еще немного постояв в раздумьях, ушла.
Глава 31
Наутро Виола проснулась совершенно разбитой, ощущая сильную жажду, слабость и головную боль. На столе по-прежнему стоял кувшин, но она решила не притрагиваться к воде: ведь если не пить, то смерть наступит довольно быстро.
Чтобы не испытывать соблазна, когда муки станут невыносимыми, Виола выплеснула воду в окно, выбросила еду и снова улеглась на кровать. Во рту пересохло, язык прилипал к нёбу, глаза застилала мутная пелена. Говорят, без воды человек умирает за три дня… Значит, осталось еще два.
В темницу никто не приходил, и Виола снова впала в забытье. Ей грезился отчий дом, сад, пруд с золотыми рыбками…
Прозрачная чистая вода отражает небесную синеву. На кристальной поверхности колышутся золотистые солнечные блики. В зеленоватой глубине неспешно плавают огненно-красные рыбки. Они вальяжно шевелят вуалевыми плавниками, разевают губастые рты и напевают тоненькими звонкими голосками:
«Сбежавшую принцессу хотел сожрать медведь.
Но храбрый-храбрый воин не дал ей умереть.
Милая принцесса, выгляни в окно!
Твой отважный воин ждет тебя давно».
Поющие рыбы? Что за чепуха! Виола распахнула глаза. Пруд и рыбки исчезли. Она потрясла головой, чтобы избавиться от наваждения, но дурацкая песенка не смолкала.
«Сбежавшую принцессу хотел сожрать медведь.
Но храбрый-храбрый воин не дал ей умереть.
Милая принцесса, выгляни в окно!
Твой отважный воин ждет тебя давно».
Наверное, это горячечный бред, а значит, конец уже близок… Виола пощупала лоб. Странно — вполне прохладный. Да и вообще — все кажется таким реальным: кровать, стены, потолок. Но кто это поет? Судя по голосу — какой-то ребенок. Тогда ничего удивительного — просто детская считалочка.
Вот только… слова этой считалочки до боли напоминают… Виола села на тюфяке, подождала, пока чернота перед глазами развеется, после чего, преодолевая слабость, встала и подошла к окну.
По двору, напевая незамысловатый мотив, скакала на одной ножке девочка с ярко-рыжими косичками.
Так ведь это же дочка Рагнара!
— Гисла! — вполголоса позвала Виола, и девчонка тут же повернула голову.
— Тетя Виола! — Оглянувшись по сторонам, она подбежала к окну. — Наконец-то я вас нашла!
— Ты искала меня?
— Угу. Мы с Гуннаром с самого утра бегаем тут вокруг и поем, чтобы найти, где вас держат.
— Господи! Но кто надоумил тебя петь именно эту песню?
— Дядя Бьорн.
Сердце замерло и тут же забилось в неистовом ритме. Дыхание перехватило, грудь запылала огнем.
— Бьорн? — простонали дрожащие губы. — Он жив?
— Да. Правда, сильно ранен.
Виола схватилась за стену, чтобы не упасть. «Жив! Жив! Жив!» — ударами пульса отдавалось в ее висках. Спасибо тебе, господи! Она закрыла руками лицо и разрыдалась.
— Ну что вы! Не плачьте! — сказала Гисла. — Мама говорит, с ним все будет хорошо.
— Но как ему удалось выбраться из горящего дома? — спросила Виола, когда всхлипы утихли, и она снова обрела дар речи.
Девочка пожала плечами.
— Не знаю. Он велел передать, чтобы вы его дождались, и когда он поправится, то обязательно вас спасет.
— Передай, что я буду ждать хоть целую вечность.
— Хорошо.
— А теперь, беги, пока тебя не заметили стражники!
— Подождите, — затараторила Гисла. — Я еще должна вам сказать, чтобы вы ничего не ели и не пили. Вас могут отравить. Мы с Гуннаром будем сами приносить вам еду.
— Хорошо. — Виола с облегчением осознала, что до сих пор не притрагивалась ни к пище, ни к воде. — Только, пожалуйста, будьте осторожны! Я не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня.
— Ладно. — Гисла перелезла через плетень и убежала.
Виола с шумным вздохом рухнула на кровать. Господи, он жив! Жив! Ведь не может быть, чтобы девочка солгала?
И тут по спине пробежал ледяной озноб. «А вдруг она все-таки сказала неправду! Вдруг Матильда с Рагнаром просто решили меня подбодрить, чтобы я не наложила на себя руки?
Но ведь никто, кроме Бьорна не знает о медведе. Рагнар хоть и видел шкуру, но Бьорн не успел тогда ему толком ничего рассказать.
Нет! Он все-таки жив! Не знаю, как ему удалось спастись, но он жив! Значит и я должна выжить любой ценой. Выжить и дождаться, когда он сможет меня освободить, или когда появится возможность бежать самой».
В следующий момент послышался стук засова, скрипнула дверь. Виола вздрогнула и напряглась, но это оказалась Диса. Поставив на стол кувшин и миску еды, она принялась собирать пустую посуду.
«Ударить ее по голове и убежать? — прикидывала Виола, глядя на хрупкую фигурку рабыни. Но тут она заметила в дверном проеме спину стражника.
«Черт побери! Интересно, он все время тут стоит, или только сопровождает служанку? Надеюсь, он не слышал, как я говорила с Гислой. Надо быть осторожней. Еще не хватало, чтобы Рагнар и Матильда вляпались из-за меня в неприятности».
Кстати, кое-что не мешало бы проверить прямо сейчас.
— Постой! — она вскочила с кровати и схватила рабыню за руку.
Вздрогнув, та испуганно взглянула в ее лицо. Молоденькая, совсем ребенок. Невольно вспомнилась купальня. Проклятый старый урод!
Но, как ни жаль девчонку, прежде всего нужно позаботиться о себе.
— Я не хочу есть. — Виола кивнула на тарелку мясного рагу. — Съешь, лучше, ты.
Голубые глаза вспыхнули неподдельным ужасом. Служанка отшатнулась.
— Нельзя! — пролепетала она. — Меня накажут!
— Там яд? — прямо спросила Виола.
По прыти, с которой Диса выскочила за дверь, Виола поняла, что попала в яблочко. Ее действительно хотят отравить! Но кто? Ярлу нет никакого резона… Остается его жена. Вот змея подколодная!
Что же делать? Никто, кроме Сигизмунда не сможет приструнить эту стерву. Как ни претит просить о помощи этого вонючего козла, но, чтобы выжить, придется засунуть гордость куда подальше.
Виола нетерпеливо мерила шагами комнатушку, то и дело выглядывая наружу. Когда за плетнем мелькнули рыжие косички, она порывисто бросилась к окну.
— Вот, возьмите! — Встав на цыпочки, девочка вручила ей сверток и фляжку.
— Спасибо, дорогая Гисла. — Виола шмыгнула носом: забота друзей растрогала ее до слез.
— Если у вас есть старая еда, давайте я выброшу.
— Нет-нет, сегодня она мне понадобится. Беги скорей, пока тебя не заметили… Эй, постой…
