Книга Серафим - Оливия Вильденштейн

Levsheh… Милая. Теперь, когда я знала, что это значит, я решила, что слово звучит великолепно.

– Сераф…

– Пожалуйста, не называй меня по титулу.

Я облизала губы. К этому нужно привыкнуть.

– Ашер… – Использовать имя, данное ему ангелами, казалось настолько странно, что на мгновение я задумалась.

– Да?

– Почему ты солгал, сказав, что встретил свою половинку много лет назад?

– Я не лгал. Я действительно встретил ее много лет назад. – Он смотрел на мою сияющую кожу с таким благоговением, что блеск усилился. – На банкете гильдии в мою честь. В ту ночь мне даже довелось увидеть ее прекрасные крылья и заглянуть в добродетельную душу.

Мой рот приоткрылся, и на мгновение я потеряла способность издавать звуки, но затем она вернулась с такой силой, что пронзительные слова вырвались наружу.

– Ты говорил обо мне?

– О ком, по-твоему, я мог говорить?

– Не обо мне. – Я закусилу губу. Затем выпустила ее. – Ты знал это тогда?

– Что твоя душа будет владеть моей? Нет. Чтобы возникла связь, необходим физический контакт, а в ту ночь мы не соприкасались. Слава Элизиуму, ты была еще так молода.

– И когда ты узнал?

– Я начал догадываться в тот день, когда мы сидели на скамейке у дома Бофингера, но окончательно убедился в этом, когда ты обняла меня на глазах у Иш Элизы. Моя душа, почувствовав твою, пыталась вырваться из тела.

Я моргнула.

– Помню только, как подумала, что ты в двух секундах от того, чтобы прикончить меня за то, что я прикоснулась к твоим крыльям.

Его губы изогнулись еще сильнее, и, хотя выражение лица не было беззаботным, оно завораживало.

– Ты действительно думаешь обо мне самое худшее.

– До нашей встречи я слышала истории о том, какой ты великий и героический. Золотой мальчик Элизиума. – Свободной рукой я очертила форму его улыбки и тоже улыбнулась. Не столь ярко, как он, потому что утрата сгладила края радости, оставив бесхитростную суть. – Мне было трудно поверить, что кто-то может быть настолько выдающимся. Но затем ты прибыл в гильдию и произнес свою великую речь, и я сказала Лей, что если ей и нужно что-то сделать в своей жизни, то это стать твоей супругой. – Воспоминание о том, как я стояла рядом с ней в усыпанном звездами атриуме той ночью, погасило мое сияние. Как можно скучать по тому, кто, по сути, еще жив? – Хотя я рада, что Лей не послушала меня, она тоже поняла, что ты оправдываешь свое прозвище.

Казалось, у него перехватило дыхание.

– Так что никогда не сомневайтесь в моем восхищении, Се… Ашер.

Он сглотнул.

– Ты восхищаешься мной?

– За все, что ты совершил. – Я положила одну руку на его щеку. – За все, что ты делаешь. – Я обхватила другую сторону его лица. – И за все, что тебе еще предстоит достичь.

Ограда из его перьев сжималась вокруг нас, каждая пушистая бороздка смыкалась, погружая нас в еще бо́льшую тьму.

Не сводя с него глаз, я произнесла:

– Подумать только, ты теперь немного мой.

Ашер склонил голову.

– Я более чем немного твой, levsheh.

– Еще ты принадлежишь Найе и Элизиуму.

– Не так же, как тебе.

Я прижалась щекой к его груди, прямо у основания горла, и обвила руками талию, ощущая мягкое прикосновение его перьев к моей коже.

Его пальцы запутались в моих волосах и медленно перебирали их.

– Мне не разрешено жениться.

Я отстранилась.

– Почему ты все время возвращаешься к этому? Мне плевать на брак. Клянусь. Единственное, что меня волнует, это возможность быть с тобой. Есть ли способ нам быть вместе или это будет стоить тебе титула?

– Нет. Это не будет стоить мне титула. – Он намотал кончики моих волос на пальцы, затем позволил им распуститься и снова намотал.

– Ты просто беспокоишься, что я буду слишком сильно тебя отвлекать?

Он опустил свой лоб к моему.

– Я не волнуюсь об этом, уверен, что так и будет.

Его глаза полнились такой мукой, что я вздохнула.

– Так что же ты предлагаешь? Подождать, пока Найя вознесется?

– Я уже пробовал. Выждать. Поставить нас на паузу. – Он повесил голову и самым тихим голосом, который я когда-либо слышала от него, прошептал: – Скажи мне уйти, levsheh.

Я провела рукой по его боку, пушистые перья ласкали мои костяшки, заставляя нас обоих дрожать. Добравшись до его шеи, я обвила ее пальцами.

– Нет.

– Ты заслуживаешь кого-то получше. Того, кто не нарушил высший закон Элизиума.

– Мне ненавистны наши законы. – Мои кости крыльев напряглись.

И задрожали.

В конце концов, я не потеряла ни одного пера. Может, потому, что не уточнила, какие именно законы ненавижу.

– Пожалуйста, Селеста. Прогони меня.

Я закалила свою душу и выдохнула команду, которую он жаждал услышать, не потому, что хотела, дабы он послушался, а потому, что желала, чтобы Ашер понял: он не в ловушке.

– Уходи.

Он закрыл глаза и зажмурился, пока в уголках глаз не появились морщинки.

Когда он не сдвинулся с места, я снова произнесла ненавистное слово.

Его веки распахнулись, и я затаила дыхание, молча ожидая, не воздвигнет ли он свои стены, не сложит ли крылья и не предпочтет ли долг своему сердцу. Я сказала себе, что, если Ашер так поступит, я прощу его, потому что его выбор будет продиктован ответственностью, а не трусостью.

Он намотал больше моих волос на кулак, еще сильнее запрокинув мою голову.

– Прости меня, Селеста.

Мое горло сжалось. Грудь тоже.

– Прости, что не способен быть более сильным мужчиной.

Я сглотнула, пока ураган ударов сердца стремительно нарастал, подхватывая мою душу и унося ее в самые отдаленные уголки тела. Когда его губы коснулись моих, ураган разбушевался. Ашер целовал меня на прощание?

Его поцелуй воспламенил мою кожу, осветив наш кокон тишины и тьмы, где не существовало ничего, кроме его пульсирующей души и моей сверкающей плоти.

Если это прощание, то это самое жестокое расставание.

Я хотела, чтобы он объяснил, к какому решению пришел, но мой рот отказывался освободить его. Не то чтобы он сам желал отстраниться. Значит ли это… Значит ли, что он остается?

Когда Ашер раскрыл губы, мое бедное сердце подпрыгнуло и взлетело. Или это моя душа?

Хотя мне не терпелось провести руками по его великолепным перьям, я не хотела его спугнуть, поэтому решила притянуть лицо архангела