и мы проиграли один-ноль.
— Знаете что, Клемент? На этот раз я даже верю вам.
Он достает из кармана пачку «Мальборо».
— Выкурю сигарету и все-таки добью стену. А ты иди посиди на ступеньках, пока я не закончу.
— Я не имею права просить вас об этом.
— А ты и не просишь. Это я говорю.
Клемент сует сигарету в рот и привычным взмахом руки раскрывает свою «Зиппо».
— А можно и мне? — говорю вдруг я.
Он сначала прикуривает и лишь после этого нисходит до выражения удивления.
— Ты это серьезно? Не думал, что ты курильщица.
— Я была, очень давно. Но все равно порой тянет затянуться, особенно в стрессовом состоянии.
— Угощайся, — протягивает Клемент пачку.
Достаю сигарету и сую в рот. Клемент вручает мне зажигалку.
Кручу колесико, вылетают искры, и фитилек вспыхивает язычком желтого пламени. Я прикуриваю и глубоко затягиваюсь.
Пожалуй, именно дозы никотина мне как раз и недоставало.
С наслаждением выпускаю дым. Затем захлопываю «Зиппо» и подношу ее к свету, чтобы рассмотреть гравировку на металлическом корпусе.
— Классная зажигалка.
— Спасибо.
Я продолжаю изучать вещицу и замечаю какую-то надпись. Металл уже основательно истерся, однако текст разобрать еще можно. Я машинально читаю вслух:
— «На темные времена — от Энни».
Возвращаю зажигалку владельцу.
— Кто такая Энни?
— Когда-то была подругой.
— А, с которой вы слушали «Как в тумане» Джонни Мэтиса?
— Да, — небрежно бросает он. — Ладно, мне пора за работу.
Прежде чем у меня успевает сорваться с языка следующий вопрос об Энни, Клемент прячет зажигалку в карман и отходит к стене. Я стою, курю и наблюдаю, как он молча простукивает слой раствора.
Первичное удовольствие от никотина быстро проходит, и теперь я испытываю лишь легкое головокружение. Уж и не помню, когда до этого курила, организм, видимо, успел разучиться перерабатывать яды.
Мне определенно следует помочь Клементу, но, пожалуй, посидеть пару минут на ступеньках не помешает. По крайней мере, пока не развеется туман в голове.
Осторожно бреду к лестнице, и по мере удаления от лампы тьма все сгущается. Меж тем ноги у меня становятся совсем ватными, и я начинаю корить себя за неразумное решение побаловаться сигареткой. Останавливаюсь на секунду и трясу головой в надежде избавиться от дурноты.
Делаю глубокий вздох и возобновляю путь.
Который продолжается лишь пять-шесть шагов.
Опуская левую ногу, я за что-то цепляюсь. Тело по инерции движется вперед, и я, описав дугу, растягиваюсь на грязном бетонном полу.
Да уж, воистину эта неделя не перестает радовать.
Я еще не успеваю оправиться от потрясения, лежа среди пыли и строительного мусора, а ко мне уже торопится Клемент.
— Черт, пупсик! Ты ушиблась?
Гордость моя в коматозном состоянии, однако в плане каких-либо серьезных физических травм вроде бы пронесло.
— Нет. Вроде обошлось, — кряхчу я, медленно поднимаясь на четвереньки.
Клемент подхватывает меня за плечо и помогает подняться.
— В ближайшем будущем глядеться в зеркало тебе, пожалуй, не стоит.
Я поворачиваюсь к свету и осматриваю себя.
— Господи!
Вся моя одежда покрыта слоем мелкой пыли, так же как и ладони, поскольку я выкинула их вперед для смягчения падения.
— Что случилось?
— Споткнулась.
Если человек цепляется за что-то ногой, он — инстинктивно, полагаю, — немедленно оборачивается взглянуть на помеху своему движению. И сейчас я свирепо осматриваю пол в поисках объекта для хорошенького пинка. Пускай мне будет больно. Да хоть палец сломаю! Плевать. Я сыта по горло, и мне нужно на что-то выплеснуть ярость.
Оказывается, никакого строительного мусора вокруг нет и в помине. Это всего лишь вделанная в пол решетка, примерно четверть на четверть метра. Один ее край самую малость выступает — но именно этой-то малости мне и хватило, чтобы растянуться.
— Споткнулась вот об эту фигню! — ору я и принимаюсь со всей мочи топать по решетке.
После пяти ударов железяка не гнется, не ломается и уж точно не извиняется, и я сдаюсь.
— Ну, полегчало? — осведомляется Клемент.
— Нет.
— Хочешь домой?
— Да.
Он мерит взглядом стену, машинально постукивая по ладони отверткой.
— Дай мне одну минуту.
Словно одержимый, Клемент мчится вдоль стены, с нажимом ведя за собой отверткой по цементному слою. Добегает до конца, переносит острие инструмента на линию ниже и повторяет незатейливую процедуру.
У конца стены резко останавливается. И разом сникает, рука с отверткой безвольно опадает вдоль туловища.
Какое-то время он неподвижно стоит, уставившись перед собой.
Я делаю шагов десять в его сторону.
— Клемент, вы закончили?
— Полностью. Только зря потратили время, черт побери.
— Что ж, мы хотя бы попытались.
— Ага, и у нас ничего не вышло.
Судя по всему, запасы оптимизма ограничены не только у меня.
— Наверное, самое время закругляться?
— Похоже на то, — кивает Клемент.
Он забирает у меня отвертку и вместе со своей убирает в кейс, который засовывает в рюкзак. Закидывает его на плечо и говорит:
— Не прихватишь лампу? Да и валим поскорее.
Я послушно плетусь за нашим светильником. Его осмотр выявляет, что аккумулятор разрядился больше чем на половину, так что яркости изрядно поубавилось — что ж, весьма уместная аналогия нашему оптимизму. Затем я медленно направляюсь к лестнице, внимательно глядя под ноги, чтобы снова не навернуться.
У самых ступенек оборачиваюсь с целью убедиться, что Клемент у меня за спиной — на случай, если решу закончить этот восхитительный денек кувырком с лестницы. Страховать меня, однако, некому. Клемент стоит метрах в трех в стороне, созерцая пол.
— Клемент?
— Секундочку.
Любопытство берет верх над раздражением, и я бреду назад.
— Что еще?
— Будь добра, посвети на это. — Он указывает ботинком на металлическую решетку, о которую я и споткнулась.
— Зачем?
— Тебе сложно, что ли?
Ставлю лампу на бетон в четверти метра от треклятой железяки. Клемент снимает с плеча рюкзак и достает кейс с инструментами.
— Вы что затеяли?
— Всего лишь хочу убедиться, что мы ничего не упустили.
— В смысле?
— Насколько я понимаю, здесь напрочь отсутствуют места, где Гарри мог бы надежно спрятать слиток золота.
— Это нам уже известно.
— За исключением вот этой решетки, — добавляет Клемент.
— Вы с ума сошли? Одному богу известно, сколько крыс под ней бегает.
— Очень может быть, только, пупсик, я шагу отсюда не ступлю, пока не проверю. Просто для собственного успокоения.
Он приставляет отвертку к краю решетки и ударяет по ее ручке молотком. Ему удается загнать острие инструмента в щель лишь после нескольких ударов, зато железка вылезает из бетона на целый сантиметр.
— Может, встанешь на ступеньки, на случай появления компании наших пушистых друзей?
Идея неплохая, вот только мое любопытство уже распалено.
— Да
