древнего рода и в моём кругу положено так себя вести, иначе не будут принимать всерьёз.
– Вот как… – задумчиво протянул Гюнтер. – Тогда какая же вы на самом деле, Мария? Без всей этой шелухи? – он в упор посмотрел на неё.
Она молчала, кусая губы и смотря в окно.
Гюнтер тоже молчал. Наконец, устав мучить себя разными догадками и предположениями, он взял её за руку. Она была тонкая и слегка дрожала. Он медленно потянул её на себя.
Баронесса очнулась и попыталась отдёрнуть руку, но не смогла.
– Что вы делаете, Гюнтер? Отпустите… – властности в её голосе не было ни грамма, только просьба.
– Я хочу узнать, какая ты настоящая, Мария! И я узнаю! – утверждающе произнёс он, резко дёрнув её на себя.
Издав тихий крик, баронесса не удержалась на стуле и повалилась на него. Приятная тяжесть красивого женского тела, её запах, щекотавший его нос, дрожащий голос… всё это вышибло из его головы все сомнения и неуверенность. По-прежнему крепко держа её руку своей правой рукой, левой он обхватил сзади шею Марии и прижал её губы к своим, безжалостно размазывая помаду на аристократичном лице баронессы.
Та замычала, пытаясь освободиться, но Гюнтер крепко держал свою восхитительную добычу, чувствуя, что сопротивление постепенно стихает. Издав какой-то животный звук, её губы раскрылись, и его язык ворвался внутрь побеждённой крепости, наводя там свои порядки. Робкий язычок баронессы, сначала не принимавший участия в любовной схватке, ожил и попытался реабилитироваться, завязав ближний бой с переменным успехом.
Гюнтер почувствовал, что напряжённое тело баронессы, до этого пытавшееся оторваться от него, теперь наоборот, прижимается к нему, а руки несмело пытаются ласкать его лицо и шею.
Как бы он хотел сейчас плотно заняться этой соблазнительной аристократкой, заставляющей его кровь кипеть, но увы… Не было сил, он ещё не восстановился ни физически ни сексуально, ни времени… Гюнтер буквально чувствовал что в любое время могут зайти, а дверь на замок не закрыта. Преодолевая себя, он оторвался от губ женщины, вызвав у неё удивлённо-обиженный возглас.
– Потом, моя милая Мария… Не сейчас, нас могут увидеть в любой момент! Мне-то ладно, а вот тебе будет неудобно… – тихо проговорил он ей прямо в нежное ушко. – Обещаю, как приеду к вам в гости, я тобой займусь основательно. Вижу, чего ты хочешь, и с удовольствием покажу тебе рай на земле, красавица моя! Знаешь, твоя настоящая натура мне очень импонирует, а холодная маска даже возбуждает меня! Смотришь на такую Снежную королеву и знаешь какие в ней бушуют страсти и чувства! – рассмеялся он.
Баронесса, тяжело дыша, отстранилась от него и стала приводить себя в порядок. Лицо её покраснело, глаза бегали..
– Гюнтер… Не знаю, что на меня нашло, но такого не должно было быть… Это был какой-то импульс. Ты не должен был этого делать.
– Я бы и не сделал… Но понял то что, ещё не поняла ты сама, Мария… ты хочешь быть настоящей, счастливой, улыбаться, смеяться, целоваться… Ты же ведь очень красивая женщина, сама знаешь! А вынуждена быть холодной аристократкой, носить маску… Это сильно напрягает тебя и ты хочешь расслабиться, освободиться от этих оков, но не с кем… И ещё. У тебя уже очень давно не было мужчины, верно? – он проницательно посмотрел ей в глаза.
Мария, тем временем, заново покрасила губы, поправила одежду и снова превратилась в величественную и гордую аристократку.
– Гюнтер, это неприлично, спрашивать женщину об этом! Какое это имеет значение? – а вот голос, по-прежнему, слегка дрожал.
– Большое. Ты вспыхнула от одного моего поцелуя. Такое бывает, если женщина долго была одна, в ней копится нерастраченное желание, ласка, нежность… и когда приходит подходящий мужчина… Это всё обрушивается на него. Я нравлюсь тебе как мужчина, иначе ты и со мной носила бы эту маску и, уж тем более, не позволила бы дотронуться до себя. Не нужно врать самой себе, это бесполезно. Впрочем, если я ошибаюсь, у тебя есть шанс это доказать. Когда приеду к вам в гости, дам тебе возможность показать своё истинное отношение ко мне. Если ты будешь убедительна и тверда в своём отношении, я никогда больше не посмею повторить то что сейчас произошло… А вот если почувствую фальшь… – тут он ухмыльнулся. – Тогда берегись, моя милая аристократка, я покажу тебе, что значит быть настоящим мужчиной с настоящей женщиной!
Она молча выслушала его монолог и дождавшись его окончания, сказала:
– Всего вам наилучшего, Гюнтер. Выздоравливайте! – она справилась с голосом.
– До скорой встречи, баронесса! – и ослепительно улыбнулся.
Когда она вышла, Гюнтер откинулся на подушку и задумался.
«Нет, я не ошибся. Такая страсть и желание в её глазах… это не подделаешь. Да она вся просто как заряженная батарейка, того и гляди током ударит. Сколько же у неё мужчины не было? Не удивлюсь, если много лет, такие как она не любители однодневных случек. Сегодня я показал своё отношение к ней и дал толчок её сознанию, теперь посмотрим, что из этого выйдет. Если я прав, то нас ждёт долгая и бурная ночь… А если нет? Значит, снова пойду на штурм!"» – тихо рассмеялся Гюнтер. Что-то утомили его эти визиты, пора подремать немного. Он повернулся на бок и уже через несколько минут крепко спал.
Тот же день. Берлин.
Баронесса фон Мантойфель.
Она вышла из клиники такая же спокойная и величественная, как всегда. Ни доктор, ни дочери не заметили никакой разницы в её внешности или поведении. Маска гордой аристократки, как обычно, не подвела.
Усевшись на переднее сиденье своего роскошного «Мercedes-Benz 770», Мария отрешилась от всего и задумалась, пытаясь понять, что же произошло с ней за последнее время. Весело щебетавшие дочери залезли все втроём на заднее сиденье, её личный водитель аккуратно захлопнул дверцы и мягко тронулся с места.
Она не хотела снова вспоминать свою внутреннюю панику при пожаре и сосредоточилась на появлении Гюнтера. Он действительно появился неожиданно, когда Мария уже окончательно упала духом. Его высокая, мощная фигура, мужественное лицо, спокойный и уверенный голос словно вдохнули в неё надежду. Тем хуже было вспоминать, как она начала отчитывать его за незнание
